В тот день Король поклялся, что лично воссоздаст Песнь Творения, пусть даже для этого потребуется отдать половину вечности и все, что было для него дорого.

Клятвы, как и желания, опасны. В них важна точность формулировок.

Со временем Король начал частично понимать суть Песни, увидел ее основные структурные элементы. Фрагменты, которые он сплавил в почти готовую Песнь, те, что породили его Темных, несовершенных Невидимых, были составлены из точно подобранных частот, бесшовно смыкавшихся между собой, отчего их части становились мелодией более богатой, нежели отдельные ноты, аккорды и вибрации.

Пока он работал, эоны сменялись эонами, и в день, когда Король поспешил к возлюбленной с результатами своего последнего эксперимента, с флаконом нового эликсира для нее, — он обнаружил ее мертвой: она покончила с собой.

По крайней мере он поверил в это с подачи своего коварного врага.

— Они заменимы, все до единой, — настаивал Фир Дорча, темный спутник королевского безумия. — Ты забудешь ее.

Но он не забыл.

— Горе пройдет, — пришепетывала Алая Карга, одно из самых изысканно-ужасных его творений.

Но оно не прошло.

Даже гротескный Чистильщик, воображавший себя богом, собирателем сломанных могущественных вещей, которые ему нравилось чинить, некоторое время отирался поблизости, предлагая утешение или, возможно, всего лишь пытаясь выяснить, не удастся ли «собрать и починить» самого Короля.

Он, однажды почувствовав себя цельным, лишился своей половины без надежды вновь обрести ее. Для того, кто познал подобную любовь, неторопливое течение времени без нее является недожизнью и ничто не кажется настоящим.

Король вплетал их воссоединение в бесчисленные иллюзии, то погружаясь в безумие, то выныривая из него; он говорил с ней так, словно она была рядом и отвечала.

Он проживал ложь за ложью в попытках отрицать невыносимую истину: она сама покинула его, убила себя, чтобы сбежать от него.

Возлюбленная оставила ему ядовитый шип записки, отравлявший его по сей день: «Ты превратился в чудовище. От мужчины, которого я любила, ничего не осталось».

Король до сих пор носил эту записку с собой — маленький свиток, перевязанный локоном ее волос. Несмотря на признание Крууса, он намеревался расстаться с запиской лишь в тот день, когда его возлюбленная сама скажет, что не была автором этих строк.

Король стряхнул задумчивость и посмотрел на женщину в бессознательном состоянии, которую он сжимал в своих крыльях. Прошло полмиллиона лет с тех пор, как он нашел ее в их комнате, лежащую без признаков жизни. С тех пор, как он сбросил запретную, тайную магию, которую использовал для своих экспериментов, в зачарованный том, надеясь освободиться от того, что она так ненавидела.

С тех пор, как он в последний раз держал ее в объятиях. Прикасался к ней.

Это не было иллюзией. Его возлюбленная здесь. Она реальна. Радость, это неуловимое, бесценное качество, вновь принадлежала ему.

Король вдохнул. Его возлюбленная пахла так же, как в первый день их знакомства, солнцем на обнаженной коже, лунным светом на серебряной поверхности океана и невероятными, безбрежными мечтами. Он закрыл глаза и снова их открыл.

Она не исчезла.

После вечности горя и сожалений Король обрел то единственное, чего когда-либо желал так же сильно, как желал быть богом.

Второй шанс.

Глядя на возлюбленную сейчас, он обнаружил, что ему легко простить Крууса за то, что тот похитил ее, заставил выпить из котла и стер воспоминания о времени, которое она и Король провели вместе, потому что его вторая половина наконец-то стала тем, чем он так отчаянно пытался ее сделать: Феей, бессмертной, если только ее не убьют весьма ограниченным набором способов.