Они ещё незнакомы. Никогда раньше не встречались. Они все пришли сюда из разных школ. Они здесь, смотрят по сторонам. Здороваются с друзьями из средней школы, с которыми, вероятно, теперь будут учиться в разных классах.

Волнуются ли они? Дилетта — да. Ей не нравится, что всё начинается так сложно, без подстраховки. Ей нужны точки опоры, может, кто-то, кому она могла бы протянуть потеющую ладонь, едва прозвенит звонок на первый урок. Сильная рука. Берег для её затерявшейся каравеллы. Но никого нет. Джудитта, её давняя лучшая подруга, пошла в Классический Лицей. Они часами висели на телефоне в январе, когда нужно было записываться в новую школу.

— Ну же, мы ведь ходим в одну школу…

— Но мне не нравится греческий.

— Откуда ты знаешь? Извини, но ты ведь его никогда не учила.

— Мне не нравится учить язык той страны, где делают вонючий сыр…

— Какой? Фета?

— Ага.

— Но он не воняет! И потом, тот, кто будет там учиться, будет изучать древнегреческий.

— Ещё хуже. Старая фета.

В конце концов, они разошлись, однако, поклявшись друг другу, что всё равно будут видеться как минимум трижды в неделю, обязательно по воскресеньям, и всё время обмениваться смс.

— Школа нас не разлучит.

Обещания, которые ты даёшь однажды и вечно надеешься. Сейчас она пишет ей смс. "Привет, систер, я одна у ворот. Страшно. Не хватает тебя". Затем она кладёт телефон в карман и поправляет блузку под джинсовой курткой.

Чуть дальше забавная девчонка шёпотом говорит с кем-то по телефону. Она словно прячется.

— Легко тебе, ты во втором классе. Ты уже со всеми знаком. Нет, пока никого. Тут есть девочка с чёрными волосами, которая будто танцует индийский танец вокруг скутера. Мне кажется, она клёвая. Окей, Джо, к первому уроку я тебе расскажу, какой смертью буду умирать в следующие пять лет.

Она отключается. Эрика не очень любит говорить по телефону. Она предпочитает писать. E-mail, записки, что угодно, лишь бы писать. Для неё всё сказанное таким способом — это честно, подтверждено, коротко и по делу. Поэтому она любит и читать.

Девочка с чёрными волосами закончила свой искупительный обряд вокруг скутера. Её зовёт подруга.

— Олли, потом дашь послушать ту старую песню Sioux?

— Какой ещё Sioux, это же я её сочинила! — смеётся она.

Эрика всё ещё смотрит на неё и думает, как бы ей хотелось оказаться с ней в одном классе.

Ники забыла дома свой обед. А ещё резинку для волос. Она ищет их, пытаясь упорядочить бардак в сумке и надеясь на лучшее, но там пусто. Она всё время спешит и всё время опаздывает.

А мама приготовила мне бутерброд с мягким сыром. Вот блин. Будем надеяться, там хотя бы есть приличный автомат с едой. Я остановлюсь на бутерброде из ненастоящего хлеба с ненастоящей ветчиной и ломтиками ненастоящего сыра. Какая гадость.

В какой-то момент мимо проходят здоровые и нескладные девочки. Одна толкает её несколько раз и даже дёргает за волосы.

— Эй… осторожней.

— Сучка.

— Приятно познакомиться, а я Ники.

И, прежде чем та поймёт, что на самом деле Ники имела в виду таким концом «разговора», её уводят в другую сторону, чтобы решить какой-то незавершённый вопрос.

— Держи, — девичий голос за спиной. — Лучше, чем ничего.

Темноволосая девочка, которая танцевала на индийский лад, протягивает ей карандаш.

— Ой, спасибо.