Тут были вещи из различных эпох. Карл II, Яков I. Неоклассический стиль сталкивался с венецианским, чиппендель (Стиль английской мебели XVIII в., названный так по имени одно го их лучших краснодеревщиков Англии XVIII в. Томаса Чиппенделя (1718–1779), имя которого ассоциируется с английским рококо) — с Людовиком XV. Громадный широкоэкранный телевизор соседствовал с бесценной софой викторианской эпохи.

Вразнобой стояли чаши из уотерфордского стекла (Тяжелая стеклянная резная посуда, производившаяся в городе Уотерфорд в Ирландии с 1729 г.), статуэтки коней времен династии Тан, дрезденские вазы и… несколько конфетных дозаторов «Пец» (Мятные леденцы австрийской фирмы «Пец-Хаас» уже несколько десятилетий продаются в специальных дозаторах с головами персонажей популярных мультфильмов и т. д. Во многих странах мира дозаторы конфет «Пец» стали популярным объектом коллекционирования.).

Несмотря на ощущение дискомфорта, экстравагантность обстановки несколько оживила Кейлин.

— Какая интересная комната. — Она снова взглянула на него снизу вверх. Он по-прежнему пристально смотрел на нее. — Вы можете сказать, как я здесь оказалась?

— Ты пришла.

— Да, несомненно, но как? И… кажется, я вся промокла.

— Идет дождь.

— О-о, — выдохнула она. Ее страх значительно ослаб. В конце концов, человек коллекционирует конфетные дозаторы «Пец» и серебро эпохи короля Георга. — Простите, мистер…

— Я Флинн.

— Мистер Флинн.

— Флинн, — повторил он.

— Хорошо. Простите, Флинн, я, кажется, не могу собраться с мыслями. — Она дрожала, причем так сильно, что обхватила себя руками. — Я куда-то ехала, но… Я не знаю, где я.

— А кто знает? — пробормотал он. — Тебе холодно. — А он до сих пор ничего не сделал, чтобы позаботиться о ней. Нужно сделать все, чтобы ей было удобно, решил он, а потом… Потом будет видно.

Он подхватил ее с кушетки, чуть раздраженный тем, что она уперлась рукой в его плечо, словно защищаясь.

— Я уверена, что могу идти.

— Не сомневаюсь. Тебе нужна сухая одежда, — сказал он, вынося ее из комнаты, — горячее питье и тепло.

О да, подумала она. Все это звучало чудесно. Почти так же чудесно, как и то, что ее несли вверх по широкой просторной лестнице, словно пушинку.

Но все это было романтическим восприятием, которое было свойственно матери. Рука ее по-прежнему с опаской упиралась в его плечо, которое, казалось, было высечено из камня.

— Спасибо за… — Кейлин умолкла. Она чуть повернула голову, и теперь ее лицо было рядом с его лицом, глаза — в нескольких дюймах от его глаз, губы ощущали его дыхание. Острое, неожиданное и глубокое волнение пронзило сердце. За этим последовало сильное потрясение, которое напоминало узнавание.

— Я вас знаю?

— Разве ты не знаешь ответа на этот вопрос? — Он чуть наклонился, запыхавшись. — Твои волосы пахнут дождем. — И в тот момент, когда глаза ее расширились, Флинн провел своими губами, чуть касаясь, от ее щеки к виску. — И у твоей кожи его вкус.

За долгие годы он научился растягивать удовольствие. Пить маленькими глотками, даже когда хочется выпить залпом. Сейчас он смотрел на ее рот, представляя вкус ее губ. Он увидел, как они, задрожав, раскрылись.

Ах, да.

Он притянул ее к себе. Женщина застонала от боли. Он отпрянул, присмотрелся и увидел разорванный свитер и свежую царапину ниже плеча.