— Нет никакой деревни. Почему ты беспокоишься, Кейлин? Тут тепло, сухо и безопасно.

— Может быть, но… откуда вы знаете, как меня зовут?

— Ты сама сказала.

— Я не помню, чтобы я говорила. Я не помню, как я…

— Нет причин волноваться. Когда ты поешь, тебе станет лучше.

Она подумала, что у нее уйма причин для беспокойства. Ощущение благополучия, которое Кейлин испытывала в той очаровательной комнате, быстро улетучивалось. Но когда она вступила в столовую, то испытала шок.

За столом могло бы уместиться человек пятьдесят, и еды хватило бы, чтобы накормить их всех.

Чаши, и блюда, и супницы, и тарелки теснились на длинной дубовой поверхности. Фрукты, рыба, мясо, целый огород овощей, множество неизвестных блюд.

— Откуда… — Ее голос зазвучал отрывисто, и ей пришлось приложить усилие, чтобы сдержаться. — Откуда все это?

Он вздохнул. Он ожидал восхищения, а вместо этого — шок. Еще одна вещь, на которую может рассчитывать мужчина, подумал он. Женщины — всегда загадка.

— Пожалуйста, садись. Ешь.

Хотя она испытывала легкую тревогу, но голос был спокойным и твердым.

— Я хочу знать, откуда взялась вся эта еда. Я хочу знать, кто еще есть в доме. Где ваша жена?

— У меня нет жены.

— Не обманывайте меня. — Она быстро повернулась, посмотрела ему в глаза и теперь почувствовала себя уверенней. И достаточно сердитой, чтобы настаивать и требовать. — Если у вас и нет жены, то женщина здесь есть наверняка.

— Да. У меня есть ты.

— Только… не подходите. — Она схватила со стола нож, направила на него. — Не подходите ко мне. Я не знаю, что здесь происходит, и знать не хочу. Я отсюда выйду и пойду дальше.

— Нет. — Он шагнул вперед и выхватил у нее из руки то, что теперь стало розой. — Ты сядешь и будешь есть.

— Я в коме. — Она изумленно глядела на белую розу в его руке, на свою пустую руку. — Я попала в аварию. Я ударилась головой. Все это — галлюцинации.

— Все это реально. Никто лучше меня не знает границы между тем, что реально, а что нет. Садись. — Он жестом указал на стул, чертыхнулся, когда она не пошевелилась. — Разве я не сказал, что не обижу тебя? Среди моих грехов никогда не было лжи или причинения вреда женщине. Вот. — Он протянул руку, и сейчас в ней был нож. — Возьми и воспользуйся им, не колеблясь, если я нарушу свое слово.

— Вы… — Она чувствовала рукой твердость рукоятки ножа. Померещилось, сказала она себе. Просто померещилось. — Вы волшебник?

— Да. — Его усмешка была быстрой и яркой, как молния. Он сиял от удовольствия. — Все точно, я волшебник. Садись, Кейлин, и поешь вместе со мной. Потому что голодал я очень долго.

Она осторожно отступила на шаг.

— Это слишком.

Думая, что она имеет в виду обилие яств, он глянул на стол, нахмурившись. Подумал.

— Пожалуй, ты права. Я слишком увлекся. — Он изучил набор блюд, кивнул, затем описал рукой дугу.

Половина яств исчезла.

Нож выпал из онемевших пальцев Кэйлин. Глаза закрылись.

— О Боже. — Это было нетерпение, и в той же степени это была забота. По крайней мере, на этот раз у него хватило ума подхватить ее, прежде чем она опустилась на пол. Он сел на стул, слегка встряхнул ее, увидел, как ее взгляд стал осознанным.

— Ты все еще не поняла.

— Понять? Понять?

— В таком случае я должен объяснить.