— Ты сегодня такая красивая! — сказал он, и я готова была сквозь землю провалиться от смущения.

Я покраснела и произнесла самое нежное „спасибо", какое только можно вообразить.

— Ты не возражаешь, если мы присядем за мой столик?

— С удовольствием.

За столом сидели еще несколько явных пар и было три свободных места. Я положила сумочку на колени так, чтобы не было видно живота, и скрестила руки перед собой.

— Так ты давно в Денвере?

— Три года.

— Нравится?

— Неплохо, но я переезжаю в Финикс в конце февраля.

— Почему именно в Финикс?

— Там предлагают работу лучше.

— А чем ты занимаешься?

— Последние три года работаю в отделе рекламы одной нефтяной компании. В Финиксе обещают то же самое, но только на телестудии.

— Интересно, — он медленно кивал головой, пока я рассказывала. — Наших там немного, да?

— И в Денвере наших мало, но ведь нас это не остановило — живем здесь.

— Ты права. Говорят, в Аризоне красиво. Ты хорошо переносишь такую жару?

— Я вообще-то жару предпочитаю холоду.

Он засмеялся.

— По-моему, ничего такого смешного я не сказала, — но сама вдруг тоже захохотала как дурочка. Хотела было спросить, чем он сам занимается, но поскольку он сам обмолвился, что собирается начать новое дело, решила подождать. Вообще не люблю сразу же у мужчины спрашивать, где он работает, а то он еще подумает, что тебя только и интересует, сколько он получает (хотя это и немаловажно). Обычно я задаю вопросы, чтобы побольше узнать о самом человеке.

— Ну как, решила что-нибудь изменить в Новом году?

— Да… — Я чуть-чуть отпила вина.

— И изменишь?

— Уже изменяю.

— Ты что-то бросаешь?

— Как сказать… — Мы оба рассмеялись. — А ты? Ты что-нибудь себе обещал?

— Я не обещаю, а подтверждаю свои решения. Каждый день.

В этот момент включили „Карибскую королеву" Билли Оушена. Раньше я любила танцевать под эту песенку.

— Потанцуем?

— С удовольствием. — Я поднялась.

Мы протиснулись в круг. Для сорока одного года он неплохо танцевал. Двигался сильно и мягко, словно перетекал. Я смотрела то на его сильные плечи, то на бедра. Наверное, он классный в постели, весь литой и волосатый. Четыре песни подряд он улыбался мне и так неотрывно глядел в глаза, что я подумала, как бы не начать косить. Когда заиграли „Если только на одну ночь" Лютера Вандроса, я было повернулась уходить из круга, но он потянул меня за руку.

— Еще один танец. Ну пожалуйста!

Господи, слава тебе. Лайонел обнял меня и привлек к себе так близко, что пришлось отвернуться, чтобы не испачкать его рубашку помадой, и — некуда деться — положить голову ему на грудь, крепкую и горячую.

Он обхватил меня, и я услышала: „Ты на ощупь такая приятная".

Я подняла голову: „Ты тоже ничего". Он усмехнулся и снова прижал меня. Я закрыла глаза и почувствовала, как дорожка на колготках бежит все дальше и дальше. Ну и пусть. Я расслабилась и стала внушать себе, что этот мужчина мой. Тот, о ком я всегда мечтала, кого ждала всю жизнь.

Когда пленка кончилась, Лайонел пошел, а я словно поплыла к нашему столику. Третье свободное место было занято: за столиком сидела та самая дама, что отвесила мне комплимент у зеркала в туалетной комнате.

— Саванна, познакомься с моим добрым другом. Это Дениза. А это Саванна.

Она улыбнулась и произнесла:

— Мы уже почти знакомы.