Теперь дошла очередь и до моего дома. Блестящая и привлекательная артистка может похитить любовь моего мужа и будет вечно благодарна злейшему врагу матушки, который поднимет ее до такого высокого положения. Необходимо принять действенные меры. Это нужно было сделать давно.

Мой брат Иосиф собирался приехать в Версаль, чтобы разобраться в положении дел и подумать, что можно предпринять.

Глава 12. Важный гость

Говоря по правде, я очень боюсь за твое счастье, поскольку полагаю, что так долго это больше не может продолжаться… Перемены могут быть жестокими и, возможно, по твоей собственной вине.

Моя семейная жизнь приняла надлежащую форму. Вчера попытка была повторена, и она оказалась даже более успешной, чем в первый раз… Я не думаю, что уже забеременела, но надеюсь, что это случится в любой момент.

…Надеюсь, что следующий год не пройдет без того, чтобы я не подарил Вам племянника или племянницу… Именно Вам мы обязаны этим счастьем.

До меня дошли новости, что мой брат прибыл в Париж и остановился в австрийском посольстве, где его принимает Мерси. Я хотела бы знать, что Мерси говорит обо мне моему брату в данный момент. Едва ли что-нибудь лестное. Я вспомнила обо всех наставлениях, полученных из Вены. Ничего не скрывалось от моего брата, императора Австрии, правящего вместе с матушкой.

Последний раз я видела его, когда прощалась со своим домом и он на первом этапе поездки в Париж сопровождал меня. Я вспомнила, как зевала, слушая его рассуждения о моем блестящем будущем, о том, как много лошадей подготовлено для моей поездки. Тогда мне было не жалко распрощаться с Иосифом, но сейчас я была очень рада увидеть члена своей семьи.

Иосиф дал указание не устраивать никакой суматохи, никаких церемоний в связи с его приездом. Он даже совершал поездку не как император Австрии, а как граф Фалькенштейн, и прибыл в посольство под сильным дождем в открытой карете. Конечно, в этом не было необходимости. Он мог прибыть и с государственным визитом.

Я догадывалась, что он будет читать мне нравоучения по поводу моей экстравагантности, — это было именно то, о чем он особенно сожалел, так как сам вел спартанский образ жизни. Он всегда стремился быть правителем, чьи первые помыслы посвящались улучшению жизни народа, и часто совершал поездки инкогнито, тайно творя добро, но злые языки говорили, что он всегда любил, чтобы его узнавали в самый разгар приключений. Тогда он мог патетически заявить: «Да, я император».

Я отказывалась верить в это — мало ли злопыхательских сплетен, но в конце визита Иосифа я уже не была так уверена в обратном.

Сегодня, подумала я, будет важный день.

Я находилась в своей туалетной комнате. Мои волосы свободно спадали на плечи, так как монсеньер Леонар еще трясся по дороге из Парижа в Версаль, когда я услышала звук копыт во дворе. Была половина десятого, и я не обратила на это внимания, поэтому крайне удивилась, узнав, что прибыл аббат Вермон и с ним посетитель, который хочет видеть меня. Этот посетитель не стал ждать, чтобы о нем объявили, и без церемоний зашел в комнату.

— Ты… — вскричала я. — Это и вправду ты, Иосиф!

Я почувствовала себя ребенком, словно перенеслась в Шёнбрунн. Я подбежала к нему и обняла, Иосиф также был растроган, и когда он заключал меня в объятия, в его глазах стояли слезы.

— Моя маленькая сестренка… Моя красивая маленькая сестра!

— Иосиф, как я рада видеть тебя! Это было так давно… Я так много думала о тебе и о нашей дорогой мамочке, о доме…

Я бессвязно заговорила на немецком, неосознанно перейдя на родной язык.