— А в чем, собственно, был вопрос?

— Я хочу знать, на кого вы работаете. Однако чтобы вытрясти это из вас, потребуется продержать вас пару часов в «обезьяннике». Так что на данный момент я вам вот что скажу: я интересуюсь этим заведением и не хочу, чтобы вы путались у меня под ногами. Держитесь от него подальше. Чтоб духу вашего даже близко не было. И передайте тем, на кого работаете, что дом на авеню Фош так и останется маленькой личной тайной старшего инспектора Луазо. — Он помолчал, прикидывая, насколько можно быть со мной откровенным. — Тут замешаны очень мощные силы. Крупные группировки борются за власть в криминальных структурах.

— Зачем вы мне это говорите?

— Подумалось, вам не помешает это знать, — чисто галльским жестом пожал он плечами.

— Почему?

— А вы не понимаете? Эти люди опасны.

— Так почему вы не притащите их в свою контору вместо меня?

— О, они для нас слишком хитроумные. А еще у них есть высокопоставленные друзья, которые их прикрывают. И только когда этим самым друзьям не удается прикрыть их делишки, они прибегают к… насилию, шантажу, даже убийству. Но всегда очень умело.

— Они говорят, что лучше знать судью, чем законы.

— Кто это сказал?

— Слышал где-то.

— Вы наблюдатель, — констатировал Луазо.

— Угу, — согласился я. — И чертовски хороший.

— Похоже, вам это нравится, — мрачно проговорил Луазо.

— Это мой любимый домашний вид спорта. Динамичный и в то же время малоподвижный. Игра ума с элементами случайности. Всесезонная, не требующая специального оборудования.

— Не больно умничайте, — грустно сказал Луазо. — Тут политика замешана. Знаете, что это означает?

— Нет, понятия не имею.

— Это значит, что однажды утром вас могут выловить из какой-нибудь тихой заводи канала Святого Мартина и вы проделаете увлекательное путешествие в Институт судебной медицины, где обретаются ребята в кожаных мясницких фартуках и резиновых сапогах. Они проведут инвентаризацию того, что обнаружат в ваших карманах, отправят ваши шмотки в офис администрации по делам бедных, повесят на вас номерок, охладят до восьми градусов и сунут в холодильник вместе с еще парочкой глупцов. Суперинтендант позвонит мне, и придется тащиться на ваше опознание. А я терпеть этого не могу, потому что в это время года там тучи мух размером с летучих мышей, а вонь доносится аж до станции «Аустерлиц». — Он помолчал. — И мы даже расследовать это дело не будем. Я хочу, чтобы вы это отчетливо понимали.

— Я прекрасно понял, — ответил я. — Я давно уже стал экспертом по распознаванию угроз, насколько бы завуалированы они ни были. Но прежде чем вы дадите паре копов измерительные ленты, флажки и карту канала Святого Мартина, убедитесь, что выбрали тех людей, которых ваша контора не считает незаменимыми.

— Увы, вы все неправильно поняли. — Слова Луазо произносил одни, но глаза его говорили совсем обратное. Он пристально посмотрел на меня. — Остановимся пока на этом, но…

— Просто оставьте все как есть, — оборвал его я. — Вы скажете вашим парням, чтобы нацепили кепки со свинцовой подкладкой, а я надену спасательный жилет.

Луазо позволил себе максимально возможное дружелюбное выражение лица.

— Не знаю, каким боком вы имеете отношение к клинике месье Датта, но пока я этого не узнаю, глаз с вас не спущу.