|
В доказательство серьезности своих намерений волшебник пробормотал пару-тройку фраз, потом снял очки, сунул их в футляр и положил последний в один из верхних ящичков у себя на груди. - Что дальше? - шепотом справился у филина Джон-Том. - Кого он собирается призывать? Сорбл как будто норовил вжаться в стену, совершенно игнорируя тот факт, что сырая земля запачкала его перья, и не сводил широко раскрытых глаз с волшебника, который погрузился в предваряющий чародейство транс. - Ты же знаешь. Ничто. - Ах да. Совсем забыл. Ведь что скрывается в погребе? Ничто. Джон-Том пошутил, однако Сорбл воспринял его слова в буквальном смысле. - Ну конечно. Я рад, что ты меня понимаешь. Клотагорб, глаза которого по-прежнему оставались зажмуренными, медленно повернулся к ним лицом и извлек из другого ящичка на своей груди бумажный свиток. - Сорбл! - Да, хозяин? - пробормотал филин. - Это тебе. Будешь читать. Джон-Том отметил про себя, что голос волшебника изменился, сделался чуточку громче и приобрел известную торжественность, как будто чародей за те несколько секунд, в течение которых пребывал в раздумьях, помолодел на добрых двести лет. Юношу подмывало спросить, так ли это на самом деле, но он не решился. Что касается намерений Клотагорба, было ясно, что тот вот-вот раскроет их. Сорбл аккуратно развернул свиток и прищурился, разбирая первые строчки. - Мастер, я не знаю, получится ли у меня. Почерк такой мелкий... - Получится, получится, - уверил ученика Клотагорб. - Помнится, природа наделила тебя поразительно острым зрением. Можешь вернуться к стене, которую ты так усердно подпирал, но когда я дам тебе знак, начинай читать. - Как скажете, хозяин, - Сорбл послушно попятился туда, где стоял сильно озадаченный всем, что творилось вокруг, Джон-Том. Клотагорб неторопливо воздел передние лапы к темноте под потолком. На глазах у изумленного юноши лапы волшебника словно ухватились за некую невидимую опору и подтянули за собой тело; в итоге чародей оказался сидящим в воздухе над своим стулом. Клотагорб спрятал в панцирь задние лапы и голову, лишь глаза поблескивали из-под роговой оболочки. Интересно, подумалось Джон-Тому, неужели черепаха чего-то опасается? Юноша быстро огляделся по сторонам. Ничего, только грязь да корни дерева. Ничего? Не о том ли твердил перепуганный Сорбл? И тут Клотагорб заговорил. Он произносил слова протяжно, нараспев, а царивший в погребе полумрак становился, казалось, все плотнее, стискивал в своих объятиях светящийся шар, и тот постепенно превратился в слабую искорку света, изнемогавшую в сражении с тьмой. |
