Эш все еще продолжал улыбаться, но тон его стал мрачным.

— Не знаю почему, но я вдруг почувствовал удивительное облегчение, словно с меня вдруг свалился тяжелый груз. Я понял, что все это не более чем фарс. Медиуму, естественно, моя реакция не понравилась. Он попросил меня уйти, что я и сделал с огромным удовольствием. Но прежде чем переступить порог, я включил свет — не знаю, не то от злости, не то из простого любопытства.

Они прошли мимо французских окон гостиной, где, насколько Эш мог судить, в тот момент никого не было. Над ними возвышался серый и мрачный, погруженный в тишину Эдбрук. Дэвид поспешил отойти подальше от этого величественного сооружения, в тени которого он чувствовал себя неуютно.

— При свете все присутствовавшие смогли увидеть, что “бабушка” на самом деле всего лишь старая фотография, с помощью специальной подсветки спроектированная на кусок полотна. Для большего эффекта из отверстия в стене шел пар, который, проникая сквозь материал, заставлял изображение шевелиться. В полутьме все это, конечно, было весьма впечатляющим, но только не на ярком свете.

— Но то, что она говорила этой женщине?! — удивленно воскликнула Кристина.

— Абсолютно пустая информация. Такого рода сведения легко получить от родственников или друзей клиента, например от того, кто привел ее в это общество. Понимаете, медиуму достаточно узнать кое-что лишь об одном или двух посетителях, чтобы произвести впечатление на остальных.

— Должно быть, все они пришли в ярость, когда увидели, как все было сделано.

— О да, конечно. Но злились они главным образом на меня.

— На вас? — в голосе Кристины слышались удивление и недоверие.

Дэвид кивнул.

— Я разрушил их надежды. И они вовсе не собирались благодарить меня за это.

Некоторое время Кристина и Эш шли молча. Когда девушка заговорила вновь, тон ее выражал сомнение:

— Но ведь не все же они шарлатаны. Среди них, конечно же, есть и настоящие медиумы.

— Есть, я сам знаю нескольких. А с парочкой даже дружу. Но я не в силах объяснить, что именно они делают и как им это удается. Но в одном я уверен: они не беседуют с мертвецами. — Они спустились на несколько ступеней, от которых, огибая клумбы, вели три мощеные дорожки. Они пошли по средней. — Только тогда мы сможем найти объяснение паранормальным явлениям, когда начнем хоть немного разбираться в том, что происходит в нашем собственном мозгу.

Кристина нахмурилась.

— И что произошло потом? Вы во всем разуверились?

— Нет, не разуверился. Как я уже говорил, тот факт, что мои сомнения подтвердились, заставил меня почувствовать огромное облегчение. И в то же время я был еще больше заинтригован. Было ли все это обманом и притворством? Все, что мне когда-либо приходилось читать или слышать о паранормальных явлениях, — вранье? Я с головой ушел в изучение вопроса, и к тому времени, когда мне удалось прояснить кое-что, это стало делом моей жизни. И чем больше ошибок и несоответствий я обнаруживал, тем больше меня все это раздражало. — Они приближались к низкой каменной стене, кое-где осыпавшейся и разрушенной, которая тянулась от центра парка. — Несколько лет назад меня пригласили на работу в Институт парапсихологических исследований. Мне кажется, они предпочли иметь меня при себе и использовать, чем терпеть мои нападки.

Из всего сказанного Кристина сделала вдруг совершенно неожиданный вывод:

— Вы считаете, что мы совершаем огромную глупость, воображая, что этот дом населен призраками? Вас это тоже раздражает?

— Ни в коем случае. Просто я считаю, что вы ошибаетесь. И мне необходимо немного времени, чтобы это доказать.

Они вплотную подошли к низкой, примерно до уровня коленей, каменной стенке, и теперь Эш увидел, что она окружает большой живописный пруд, похожий на маленькое озеро со стоячей темно-бурого цвета водой, заросшей водорослями и увядшими лилиями.