— Не скажи! Что будет, если ты перестанешь меня соблазнять?

Рени засмеялась.

— Никогда. Я не хочу, чтобы повсюду ползли слухи, будто мой муж бегает за каждой юбкой в Новом Орлеане, а его жена превратилась в бесчувственную особу после рождения ребенка.

— Не волнуйся, дорогая. Да они и в подметки тебе не годятся.

— Спасибо. — Она поцеловала мужа.

— Это очевидная истина. Теперь полежи спокойно, чтобы я мог выспаться, иначе уйду в другую спальню.

— Хорошо. — Рени уютно устроилась подле мужа, и скоро они заснули.

Всю неделю Рени лежала в постели, но Роджер не страдал от недостатка материнской ласки. Дорри, Элиз и Марта наперебой выхватывали его друг у друга. Почти все время он спал. Но как только он делал едва заметное движение, Марта и Джордж подзывали зрителей. Все сходились во мнении, что он ни на кого не похож, и очень расстраивались по этому поводу.

Маршалл постоянно заглядывал в детскую, все свободное время проводил с сыном. Рени была счастлива, видя такую близость отца и сына, и частенько дремала вместе с ними.

Джим в этот раз мало видел Рени, А потому очень обрадовался, застав ее одну на балконе.

— Тебе не холодно? — заботливо спросил он, когда с реки подул прохладный ветерок.

— Немного. Но все равно приятно выйти ненадолго на воздух. Никогда не думала, что необходимо будет соблюдать такие строгие правила.

Джим засмеялся.

— «Элизабет Энн» вернется через несколько дней, и я собираюсь наконец-то заняться работой. Всегда рад тебя видеть; если надумаешь куда-нибудь отправиться на пару дней…

— С удовольствием, но, боюсь, я больше нужна здесь.

— Ты права. Я рад, что все закончилось благополучно. Ты заслуживаешь всего, чего сама хочешь от жизни.

— Спасибо, — тихо сказала Рени. — Ты удивительный человек, Джим Уэстлейк.

Он усмехнулся.

— А ты удивительная женщина.

Сара позвала Рени, и она ушла к своему малышу, оставив Джима одного.

Мужчины собрались в кабинете для обсуждения деловых вопросов.

— Мы с Эланом изучали отчеты о работе на плантациях за последние несколько лет, и вот к каким выводам я пришел, — сказал Маршалл.

— К каким же?

— Мне нужно вложить кое-какие деньги сюда, помимо Лемана. Еще один плохой урожай, и мы попадем в такие долги, из которых трудно будет вылезть. Чтобы сохранить платежеспособность, я собираюсь вложить деньги от моей практики в Сент-Луисе в какое-нибудь обрабатывающее предприятие. Что вы думаете по этому поводу?

— Мудро. Элан говорил мне, что многие семьи потеряли абсолютно все из-за плохого управления, — одобрил Джордж.

— Этого-то я и хочу избежать. Я многим обязан Элану, который научил меня управлять Леманом, и, мне кажется, вложения извне — единственно правильный путь.

— А политическая ситуация? Думаешь, что-нибудь изменится, если просто кричать в конгрессе? — заметил Джордж.

— Я внимательно слежу за этим с тех пор, как приехал сюда. Если они не будут осмотрительны, последствия могут оказаться очень плачевными. Из-за таких горячих голов вокруг эта дискуссия об отмене рабства может перерасти в борьбу. Вспомни прошлую весну, когда Самнер и Батлер подрались в сенате. А посмотри, что творится в Канзасе, сколько человек погибло из-за отмены рабства. С приходом к власти Бучанана, может быть, страсти улягутся.

— Он, я думаю, самый приемлемый кандидат. Будем надеяться, он не даст делу развалиться окончательно, — согласился Джордж.

— Куда мы можем в наше время вложить деньги? Не имеешь ли ты в виду железные дороги?

— Неплохая идея, — подхватил Маршалл.