Ты, должно быть, издеваешься, — сказала она.

Мег, могу я?..

Нет. Не можешь. А теперь исчезни.

Если бы ты просто выслушала меня…

Так же, как когда-то ты выслушала моего брата? убирайся ко всем чертям.

С этими словами она захлопнула дверь перед моим носом. Я прижалась к стене, чтобы не упасть, подождала, пока отпустит дрожь. В следующее мгновение дверь снова открылась. Мег вдруг показалась мне сломленной, убитой горем. Я сделала шаг к ней. Она уронила голову мне на плечо. И громко зарыдала. Я обняла ее — и наконец тоже заплакала.

Когда мы обе успокоились, она провела меня в гостиную и жестом указала на кресло. Квартирка у нее была маленькая — беспорядочно обставленная, захламленная книгами, периодикой, переполненными пепельницами. Мег скрылась на кухне и вернулась с бутылкой и двумя стаканами.

Лекарство, — сказала она, наливая виски.

Она передала мне стакан, плюхнулась в кресло напротив меня и закурила. Сделав две глубокие затяжки, она заговорила:

Я действительно хотела больше никогда не встречаться с тобой.

Я не осуждаю тебя, — сказала я.

Но потом я поняла тебя. Если бы на месте Эрика был Джек, я бы тоже была беспощадной.

Я была слишком беспощадна.

Она снова затянулась сигаретой.

Да, — сказала она. — Была. Но… он сказал мне, что ты простила его.

Он сказал тебе?

Да. Где-то за неделю до смерти. Он уже год, как знал, что умирает.

Год?

Если не больше. Лейкемия безжалостна. Как только узнаешь о диагнозе, понимаешь, что дни твои сочтены.

Лейкемия? — Я была потрясена. — Но у него же не было никакой предрасположенности…

Да, свалилась нежданно-негаданно. Как катастрофа.

Значит, Джек был в Бостоне не по работе?

Нет, он был в Массачусетском госпитале, там его наблюдало какое-то медицинское светило — один из лучших врачей в стране. Он опробовал на нем новейший метод лечения, все пытался спасти его. Но, как мне сказал лечащий врач еще за неделю до отъезда Джека, он был обречен.

По крайней мере, «Стил энд Шервуд» оплатили его лечение.

Ты что, шутишь? Они не дали ни цента.

Но он сказал мне, что собирается вернуться к ним… что они оплачивают ему больничный.

Просто он не хотел говорить тебе правду.

Какую правду?

Они уволили его два года тому назад.

Я потянулась к стакану и жадно глотнула виски.

Но он же был у них одним из лучших сотрудников, — сказала я.

Да, — ответила Мег. — Был. Пока не впал в депрессию после… — Она замялась. — Ладно, расскажу тебе всё, как было, Сара. После того как умер Эрик и ты порвала с ним, у Джека произошел нервный срыв. Он перестал спать, сильно похудел, стал появляться на работе небритым, помятым. Пару раз он даже сорвался перед клиентами. В «Стил энд Шервуд», надо отдать им должное, с пониманием отнеслись к его состоянию. После восьми месяцев такого неадекватного поведения его отправили на лечение, наняли ему психиатра за счет компании. Все думали, что ему станет лучше. Но мы ошиблись.

Это тогда ты мне написала в Париж?

Да.

Одно письмо. Всё, что нужно было от меня, — это одно короткое великодушное письмо. А я не позволила себе даже такой малости. Не могла побороть гордыню.

Как бы то ни было, — продолжала Мег, — в первые недели после его возвращения на работу все решили, что он выздоровел. Но это было не так. Он начал пропускать встречи, не мог довести до конца ни одну сделку.