Боюсь, она просит есть, — сказал Джек. — Надо везти ее домой.

Хорошо, — сказала я.

Он торопливо присел напротив.

Могу я снова тебя увидеть? — спросил он.

Я не знаю.

Понимаю…

Нет, никого у меня нет.

Я не об этом.

Просто… я пока не знаю… я еще не разобралась в своих чувствах.

Не будем торопиться. В любом случае, я должен буду уехать из города на неделю. Это по работе. В Бостон. По новому проекту, который «Стил энд Шервуд» хочет мне поручить, когда я приступлю к работе в следующем месяце.

А ты хорошо себя чувствуешь, чтобы путешествовать?

Я выгляжу хуже, чем себя чувствую.

Плач Кейт становился все требовательнее.

Тебе лучше идти, — сказала я.

Он сжал мою руку:

Я позвоню тебе из Бостона.

Хорошо. Звони.

Он встал из-за стола. Поправил одеяло в коляске. Снова обернулся ко мне. Я встала. Вдруг он притянул меня к себе и поцеловал. Я ответила на его поцелуй. Он длился всего мгновение. Когда наши губы разомкнулись, он прошептал:

Прощай.

Потом взялся за ручку коляски и вышел с ней на улицу.

Я осталась в кабинке. Сложив руки на столе, я уронила на них голову. И так сидела очень долго.

Всю следующую неделю я прожила на автопилоте. Я делала свою работу. Смотрела кино. Встречалась с друзьями. И постоянно прокручивала в голове тот поцелуй. Я не знала, что с этим делать. Я больше ничего не знала.

Он сказал, что позвонит. Он не позвонил. Но написал мне. Короткую открытку, с бостонской почтовой маркой. Там было всего несколько слов, написанных дрожащим почерком.

Я еще здесь. Скоро все кончится.

Я люблю тебя.

Джек.

Я перечитывала эту открытку снова и снова, пытаясь расшифровать ее тайный смысл. В конце концов я решила, что никакого тайного смысла нет. Он все еще в Бостоне. То, чем он занимается, скоро закончится. Он любит меня.

И я по-прежнему любила его.

Но я ничего не ожидала. Потому что уже давно усвоила: если ничего не ждешь, то все обращается в сюрприз.

Прошла еще неделя. Ни звонков. Ни открыток. Я оставалась спокойной. В понедельник утром, пятнадцатого апреля, я выбежала из дома, торопясь на кинопросмотр для прессы. Я опаздывала, на Бродвее была пробка, поэтому я решила не садиться в автобус, а спуститься в метро. Быстрым шагом я дошла до станции подземки на 79-й улице, по пути прихватив в газетном киоске свежий номер «Нью-Йорк таймс». Я села в поезд. Привычным беглым взглядом пробежалась по страницам газеты. Когда я дошла до отдела некрологов, то обратила внимание на заглавную новость о смерти исполнительного директора страховой компании из Хартфорда, который когда-то работал с моим отцом. Я быстро прочитала заметку и уже собиралась перевернуть страницу, когда мой взгляд застыл посреди колонки.

МАЛОУН, Джон Джозеф, 33 лет, скончался в Массачусетском госпитале Бостона 14 апреля. Супруг Дороти, отец Чарльза и Кэтрин. Вывший сотрудник компании «Стил энд Шервуд Пабликрилейшнз», Нью-Йорк. Семья и друзья скорбят. Траурная месса в среду, 17 апреля, церковь Холи Тринити, Вест, 8 2-я улица, Манхэттен. Церемония только для близких. Никаких цветов.

Я прочитала некролог всего один раз. Опустила газету на колени. И уставилась прямо перед собой. Я ничего не видела. Я ничего не слышала. Я не заметила, сколько прошло времени. Пока ко мне не подошел мужчина в форме и не спросил:

С вами все в порядке, леди?

Только тогда я поняла, что поезд стоит. В вагоне никого нет.

Где мы? — прошептала я.

Конечная станция.

15

Через два дня были похороны. Церковь Холи Тринити была небольшой, но внутри довольно просторной.