Лучше бы я не читала вашу книгу, — наконец нарушила молчание я.

Понимаю.

Нет, вы не понимаете, — тихо произнесла я. — Это невозможно понять.

Снова воцарилось молчание. Потом я сказала:

Этот Джек Малоун в вашей книге… это не тот папа, о котором мне рассказывала мать. Я хочу сказать, в ее рассказах он был образцом высокой морали, настоящим ирландским католиком. Я всегда чувствовала… не знаю… в общем, в сравнении с ним мама казалась малозначительным персонажем. Какая-то школьная библиотекарша, прожившая трудную жизнь с двумя детьми, в тесной квартирке, всегда такая зажатая, что ни один мужчина даже не подумал бы на ней жениться.

Мег говорила мне, что она встречалась с кем-то…

Да… когда я еще была маленькой, у нее были какие-то два ухажера. Но с середины семидесятых, кажется, никого не было. Возможно, ей хватило предательства со стороны нашего дорогого папочки.

Может, ты и права.

Вы сломали ей жизнь.

Она пожала плечами. И сказала:

Это как посмотреть. Но она сама сделала выбор и осталась с ним. И именно этот выбор определил ее дальнейшую судьбу. Был ли он правильным? Я бы не смирилась с таким положением. Я бы выгнала его. Но это я — а не твоя мать. Так что кому судить, был этот выбор правильный или нет. Это был просто выбор.

Точно так же, как ваш выбор стать моим ангелом-хранителем. «Кто-то все время наблюдает за тобой». Разве вы не могли получше распорядиться своей жизнью, мисс Смайт? Или вы были настолько ослеплены незабываемым Джеком Малоуном, что посвятили свою жизнь его дочери? А может, это было наказанием, которое вы для себя избрали?

Она твердо смотрела на меня. Ее голос оставался спокойным.

Мег предупреждала меня, что ты бескомпромиссна…

Наверное, я немного расстроена, — сказала я. — Простите.

У тебя есть на то причины. Понимаю, нелегко все это осознать. Но просто чтоб ты знала: после смерти твоего отца я оставила журналистику…

Вы? Писатель, которому непременно нужна аудитория? Не могу поверить.

Меня стало тошнить от трескотни пишущей машинки… и от мелочности всего того, чем я занимаюсь. Поэтому я ушла в издательскую деятельность. Тридцать пять лет проработала редактором в «Рэндом Хаус».

Вы так и не вышли замуж?

Нет… хотя недостатка в мужской компании не было. Когда мне этого хотелось.

Значит, вы так и не забыли моего отца?

Никто не мог заменить Джека. Но я смирилась с этим… вынужденно. Конечно, я думаю о твоем отце каждый день. Так же, как каждый день думаю об Эрике. Но Джека нет вот уже… сколько?.. господи, столько лет. Эрика еще дольше. Все это уже в прошлом.

Это ваше прошлое.

Конечно. Мое прошлое. Мой выбор. И хочешь, я скажу тебе кое-что забавное? Когда я умру, это прошлое исчезнет вместе со мной. Только в старости начинаешь понимать, что все эти трагедии, страдания преходящи. Они сопровождают тебя по жизни. Но настает день, когда ты уходишь, и уже никому нет дела до твоей истории.

Если только вы не рассказали ее кому-то. Или не написали.

Она слегка улыбнулась:

Пожалуй, ты права.

Не эту ли цель вы преследовали — заставить меня прочитать этот литературный экзерсис на следующий же день после похорон моей матери? — спросила я, показывая на коробку с рукописью. — Посвятить меня в некоторые семейные тайны — и заодно разделить свою боль?

О, Господи, слышал бы ты меня. Она лишь слегка пожала плечами в ответ на мой сарказм:

Мы с Мег решили, что тебе следует прочесть это.

Но зачем вы это написали?

Я писала для себя. Может быть, и для тебя тоже… хотя я и не знала, доживу ли до того дня, когда смогу встретиться с тобой.