Продолжая бормотать какие-то нежные слова, кореец неторопливо направился к своему дому, унося Мстителя навстречу его судьбе.

К счастью, мы с Уэмбли оказались не единственными свидетелями похищения. В окне одного из домов мы увидели искаженное ужасом лицо жены советника Кривого Джуна. Дальнейшие события развивались стремительно.

Услышав о судьбе любимой собаки, Кривой Джун немедленно направился к дядюшке Тхонгу, требуя вернуть Мстителя. Кореец превосходно разыграл изумление. Он заявил, что страдает аллергией на собак, и что в течение последних пятнадцати лет ни одна собака не переступала порог его дома.

Отчаянный вой боксера, раздавшийся из сарая, опроверг эту наглую ложь. Но дядюшку Тхонга трудно было смутить. Он объяснил, что это воет его проказник-внучек, который хочет стать артистом и подражает голосам разных животных. Показать внучка Кривому Джуну кореец отказался, ссылаясь на то, что у ребенка свинка, и он не может подвергать дорогого гостя опасности заразиться.

Через сорок минут клан Кривого Джуна атаковал дом дядюшки Тхонга. Было много шума, взрывов и стрельбы. Смертельно перепуганного Мстителя удалось освободить, но ошейник с бриллиантами так и не нашли.

Это событие положило начало долгой и кровавой войне мафиозных кланов. Кривой Джун со своими людьми вынужден были залечь «на матрасы» – так называются подпольные конспиративные квартиры.

К сожалению, у ассирийской мафии есть закон, согласно которому во время войны все любимые домашние животные должны быть разлучены с хозяевами, поскольку лишь таким способом можно было обеспечить им полную безопасность. Кривой Джун поручил трем своим самым верным гангстерам отвезти меня, Мстителя и далматина Уэмбли в разные города и спрятать в надежных местах.

Сегодня утром мой сопровождающий Энкиду-Бей-Оглы на самолете привез меня в этот город. Взяв в аэропорту такси, он понял, что за нами следят. Не прошло и пятнадцати минут с начала поездки, как дорогу нашей машине перекрыл мебельный фургон, из которого выскочили корейцы в черных масках и с автоматами. Слабонервный таксист упал в обморок. Силы были явно неравными. Энкиду-Бей-Оглы вышел с поднятыми руками.

– Ты нам не нужен, – грубо обратился к нему один особо косоглазый кореец и выразительно помахал автоматом. – Отдай шавку и дело с концом.

– Прости меня, Дэзи, – сказал Энкиду-Бей-оглы и нежно погладил меня. – Сейчас сила на их стороне, но не за ними будет последнее слово.

– Ха-ха, вот отличный ужин для дядюшки Тхонга, – с гнусным акцентом завопил другий кореец, выхватывая из рук Энкиду-Бей-Оглы дорожную корзинку, в которой я лежала. – Что может быть вкуснее собаки врага!

Вовремя вспомнив сказку о хитрой лисе, я притворилась мертвой.

Кореец несколько раз ткнул в меня пальцем, отложил в сторону автомат и, поставив корзину на землю, осторожно вытащил меня из нее.

– Неужели сдохла? – с ужасом спросил он. – Босс мне этого не простит!

Встав на колени, он приложил ухо к моей груди, чтобы послушать, бьется ли сердце. Трудно описать наслаждение, с которым я вонзила зубы в ухо косоглазого бандита. Он завопил, как простуженный павлин, а я помчалась вперед, не разбирая дороги.

Это был настоящий кошмар! Мерзкие гангстеры принялись палить по мне из автоматов, пули так и свистели кругом, а грохот стрельбы перекрывали вопли: «Брать ее живой!» – корейского главаря и «Беги, Дэзи, спасайся!» – Энкиду-Бей-Оглы.

Я бежала очень долго, наверно, несколько часов, пока не оказалась в центре города. Измученная и голодная я бродила по улицам, не зная, куда приткнуться, пока бродячая собака не посоветовала мне пойти на эту помойку, сказав, что там я смогу найти пищу и отдохнуть. На помойке я встретила тебя. Вот и все.