— Ханававе, — объяснил Брандер. — Вдоволь питьевой воды, изобилие фруктов. В деревне — полсотни жителей.

Лив загорелась. Она хотела тотчас же сойти на берег. Но Брандер покачал головой.

— Нездоровый климат, — сказал он. — Страшная сырость, влажный воздух, в деревне всякие болезни. Еще заразитесь. Слоновая болезнь здесь — истинное бедствие.

Ханававе замкнула свои исполинские каменные ворота, а мы продолжали путь вдоль обрывистого берега. Одно за другим сменялись тесные ущелья и расщелины, до краев наполненные зеленью. Но ни воды, ни места для жилья… Ага, вот чудесный бережок, окаймленный густым лесом!

— Аоэ теваи, — объявил островитянин.

Нет питьевой воды.

И опять долины между высоких круч. В одной нет воды, в другой так темно и тесно, что невозможно жить.

А вот тут и красиво, и питьевая вода есть! Исполнение нашей мечты? Увы, и в эту долину — она называлась Ханауи — проникла слоновая болезнь. Два искалеченных ею старика — вот и все население Ханауи.

Последняя долина, Омоа. Широкая, просторная, тянется до самого сердца острова. Красота — не налюбуешься! Вдоволь плодов, достаточно питьевой воды. Наряду с Ханававе это единственная на Фату-Хиве действительно большая долина. Но в деревушке у самого моря — люди, около сотни островитян… Правда, выше по долине никто не живет.

"Тереора" бросила якорь в заливе, окаймленном скалами и зелеными холмами. Врезаясь в горный массив, извиваясь среди острых шпилей и утесов, Омоа упиралась своим верховьем в высоченную скалу, на которую лес уже не мог взобраться. Дно долины покрывали густые, пышные заросли.

— Здесь либо нигде, — сказал Брандер, указывая на долину Омоа. Вы все посмотрели — выбирайте. Может, вернетесь?

Брандер начертил на бумаге план острова. По очертанию Фату-Хива напоминает бобовое зерно. Капитан провел черту с севера на юг и объяснил, что по этой линии остров пересекает крутой хребет, который отделяет восточную часть Фату-Хивы от западной. Западное побережье мы видели — это подветренная сторона, здесь пышная растительность. Восточное побережье не стоит и осматривать. Оно засушливое, почти безводное, почва неплодородная. Там все долины безлюдные, и корабли уже давно туда не заходят. На шлюпке и не высадишься— сильный ветер, сумасшедший прибой. Будете словно в могиле: неоткуда ждать помощи, некому подать сигнал.

— Охотно заберу вас на обратном пути! — крикнул нам вслед Брандер, когда мы спускались в пляшущую на волнах шлюпку.

Никогда не забуду то особое чувство, которое я испытывал, ступив на берег… Вот уже шлюпка прорвалась обратно через бушующий прибой и вернулась к «Тереоре». Мы видели, как нам машут, прощаясь, капитан Брандер и другие. Якорь поднят, белые паруса шхуны летят к горизонту. Крохотная точка скрылась вдали а мы все глядим, глядим… Наконец обернулись к долине, к пальмам. Здесь будет наш новый дом.

Одни на неведомом берегу. Назад пути нет. Не знаем края, не знаем народа, не знаем языка… Стоим каждый со своим чемоданчиком и думаем: что дальше?

И мы пошли к лесу. Настроение было отличное, мы всем своим существом предвкушали жизнь, полную приключений. Жаркое солнце, щебет птиц, благоухание цветов. Мы взглянули на кроны пальм. Голод нам не грозит — вон сколько кокосовых орехов!

Под пальмами, не сводя с нас глаз, стояли смуглые островитяне. Стояли молча. И смотрели. Несколько человек в набедренных повязках, на остальных — рваная одежда.

Сморщенная старуха заговорила первой. Какая певучая речь, сплошные гласные! Совсем не похоже на таитянский язык.