Были у нас и враги. Самые страшные из них — комары. Комары и отец Викторин. Мы прятали ноги в мешки, кутались в пледы — и все равно кожа была бугристой от жгучих укусов. Порой нами овладевал садизм. Мы давали комарам как следует напиться крови. Раздувшись, словно шары, они летели, сытые, довольные, к окну. Но теперь ячея сетки не пропускала их! И мы с наслаждением расправлялись с кровопийцами…

Часто за окном гудела целая туча комарья. Стоило приставить к сетке палец, как они тысячами бросались на добычу, вытянув свои хоботки. Подразнив их всласть, мы хватали какого-нибудь мучителя за хоботок и втаскивали внутрь. Вот бы отца Викторина так…

Нередко боль в ногах заставляла нас лежать. Иногда мы все-таки выходили, прихрамывая, на добычу в лес. Но вдруг обнаружилось, что с фруктами дело плохо! Все плодоносящие бананы срублены, у хлебного дерева наступила передышка. Ох, как нам хотелось есть! "И какая же была радость, когда звонарь приносил рыбу! Только тот, кто голодал, поймет нас. Обычно человек в цивилизованном обществе настоящего голода не знает, он жалуется на голод перед обедом, когда его одолевает аппетит. Для него еда уже не то неземное наслаждение, каким она, наверно, была в прошлом.

Рыба-меч… С каким удовольствием мы ее ели!.. Конечно, можно приготовить дорогое, изысканное блюдо. Безусловно, будет вкусно. Но и только. Тот, кто по-настоящему голоден, готовит куда проще, зато испытывает такое наслаждение, о котором никакой лакомка и мечтать не может. Трапеза изголодавшегося — сплошное блаженство и счастье.

Совершенно неожиданно выяснилось, куда исчезают все плоды. Как-то рано утром, еще до рассвета, мы увидели в лесу целый отряд вахин и молодых парней го главе с нашим старым приятелем Иоане! В мешках и прямо в охапках они тащили плоды, за которые мы честно уплатили вперед. И ведь им эти плоды были совсем не нужны. Это делалось нарочно… Они обобрали даже кокосовые пальмы возле самой хижины. Порядком разозленный, я догнал отряд Иоане возле реки, где они грузили мешки на лошадей. Неплохо поживились!..

— Иоане, — сказал я, — ведь эти плоды мои.

— Аоэ, — беззастенчиво солгал Иоане. — Я собрал их на соседнем участке.

Мы оба были настроены одинаково агрессивно. Но спорить бесполезно. Против меня будет все племя во главе с вождем.

А еще через несколько дней я застал Иоане, когда он слезал с кокосовой пальмы возле нашего дома. Я бросился к нему. Он зло посмотрел на меня.

— Это наш участок, — сказал я.

— А пальма моя! — крикнул Иоане.

— Мы же заплатили за пользование участком и за фрукты.

— За фрукты платили, а за орехи нет.

— Нет, уплачено за все съедобное и за орехи. Мы не можем обойтись без орехов. К тому же фрукты тоже все исчезли.

Я с трудом сдерживал себя.

— Кокос — не еда, кокос мои деньги! — завопил он.

Не знаю, чем бы это кончилось, если бы Иоане не

ушел, буркнув, что я могу забрать оставшиеся орехи.

Что делать. Мы не дома. Придет судно — можем послать жалобу. Но через сколько месяцев се рассмотрят? Через сколько лет пришлют решение? К тому же островитяне будут настаивать на своем — попробуй установи, кто прав. Всем известно, что белые грабят полинезийцев. Так что лучше помалкивать… Но ведь орехи нам необходимы, это наша главная пища!

Жизнь в дебрях становилась невыносимой. Без конца хлестал ливень, куда-то пропали все раки, полчища комаров безжалостно преследовали нас. Их развелось столько, что островитяне не могли работать в долине — заготавливать копру.