Различие между ними состояло еще и в том, что Питт сражался не только за себя, — он защищал жизни двух женщин и пятнадцати детей. И одному богу известно, сколько людей могло погибнуть, если самолет упадет и взорвется на заполненных народом улицах.

Увидев мелькавшие рядом с самолетом здания, дети впервые начали нервничать. И все же они продолжали петь, Келли подбадривала их, хотя и она испугалась, заметив надвигавшиеся на них коробки, за стеклянными окнами которых были видны лица оцепеневших от ужаса людей.

С высоты тысячи футов пилот «фоккера» смотрел на самолет, летевший среди небоскребов Бродвея. Казалось, тот вот-вот рухнет на землю. С дьявольской настойчивостью он выжидал, не видя смысла в снижении и новой атаке. С тревогой наблюдал он за полицейским вертолетом, летевшим чуть впереди «фоккера» и «форда».

Точно рассчитанным движением ручки он бросил свой самолет на сближение с вертолетом. Через стекло кабины можно было увидеть, как полицейский, не сводивший глаз с красного самолета, требовал, чтобы пилот поднялся чуть выше.

Сообразив наконец, что «фоккер» заходит в атаку, пилот попытался уклониться, а сидевшие за его спиной полицейские открыли огонь из автоматов. Но хладнокровно и безжалостно выпущенная очередь попала прямо в двигатель под несущим винтом. Раздался взрыв, сопровождающийся яркой вспышкой. Через три секунды горящие обломки вертолета упали на крышу офисного здания.

Отлетевшими осколками задело несколько человек на тротуарах. Это казалось невероятным, но никто не был серьезно ранен, не было и убитых. Из-под обломков вертолета персонал здания вытащил пилота и обоих полицейских, они получили только переломы.

Бесчеловечный поступок пилота «фоккера» ничем нельзя было оправдать. Понимая, что самолет Питта сильно поврежден и ему некуда деться, он мог прекратить погоню и легко уйти от преследования. Его жизни ничто не угрожало, он расстрелял полицейских просто ради удовольствия. Даже не оглянувшись, он продолжил свою дьявольскую охоту.

Питт не заметил гибели вертолета. Улица слегка изгибалась, и он полностью сосредоточился на том, чтобы вписаться в поворот. Оглянувшись назад, Мэри с ужасом наблюдала за происходящим сквозь заднее стекло кабины.

Когда Бродвей ушел влево, Питт решил искать место для посадки. Заложив правый вираж, он ушел в сторону от высотных зданий. Едва не задев крылом статую Христофора Колумба, он двинулся вдоль Пятьдесят пятой улицы. У юго-восточного входа в Центральный парк Питт еще раз повернул и направился туда.

Тысячи людей, собравшихся в парке теплым летним днем, затаив дыхание, наблюдали за развернувшейся над их головами драмой. Завывали сирены съезжавшихся со всего города полицейских машин. Со стороны Пятой авеню появилась группа полицейских вертолетов и несколько машин с тележурналистами.

— Он возвращается! — прокричала Мэри, — Он набрал высоту и заходит сзади!

Оставалась последняя возможность. Рассчитав, что «фоккер» атаковал с бреющего полета и у него, скорее всего, на исходе патроны, Питт попытался запустить подбитый двигатель. Мотор чихнул, несколько раз провернулся и заработал, набирая обороты.

Ожидая нападения сверху, Питт увеличил скорость и одновременно увел самолет вправо. Маневр оказался удачным. Резко уклонившись, Питт вывел самолет из-под обстрела. Выпущенная «фоккером» очередь прошла слева от них.

Но старый транспортный самолет не мог тягаться по маневренности с вертким трипланом, на котором еще восемьдесят лет назад летали лучшие немецкие пилоты. «Фоккер» дал еще одну очередь, и Питт почувствовал, как град пуль ударил в крыло и правый двигатель.