– У нее нет подруг среди женщин, сучка, можно сказать. С сильной волей, но непостоянная.
Единственная женщина постарше на ферме, кроме матери Джона, – эта дрянь из дома для гостей, Триша…
Не нужно быть цыганкой Азой, чтобы об этом догадаться, с ужасом подумала Джина.
– Непостоянная?
– Переменчивая. – Глаза у Розы стали, как у совы, туманные от выпитого и от видений будущего. – Неверная.
Джина пала духом. Об этой стерве Трише что ни скажи – все правда. И она в первый же вечер ясно показала, что Джон ей нравится. Но даст ли Джон себя увлечь? Сможет ли он?.. Как хочется в это верить.
– Она идет своей дорогой. А короли и рыцари в ее руках – как воск.
Короли и рыцари… Алекс и Джон?
Теплым вечером Джина задрожала от холода.
26
Почему у него так душа болит за Элли? И почему он во всем винит чертовку Тришу? Господи, даже по утрам, когда остальные женщины воняют, как собачья подстилка, она все равно красива, потерянно думал он, входя к ней в комнату. Красивая и проклятая.
– Где выпивка? – сердито потребовала Триша, вернувшись к жизни, как требовала, кажется, каждое утро, пока жила здесь. Она слишком много пьет, оба они слишком много пьют.
– Здесь, – сказал Алекс, протягивая соблазнительно холодную бутылку.
Триша с трудом приподнялась в постели, растрепанная, щурящаяся от света и все-таки прекрасная. Он сел рядом с ней, вдохнул ее сладостный аромат, пытаясь уловить остатки добрых чувств, которые когда-то испытывал.
– Мы делаем успехи! – радостно объявил он. – Я только что слышал, что возвращается миссис Мацуда, я уверен, это значит, что наше дело выгорело, сделка состоится!
– А когда, черт возьми? – проворчала она. – Еще неделя в этой дыре, и я свихнусь!
– Все, что от тебя сейчас требуется, это быть ласковой с миссис Мацуда, играть любезную хозяйку, ты это умеешь, улыбаться на корробори, как английская королева, и дело в шляпе. И не пей слишком много, слышишь? – Он ухмыльнулся. – Понимаю, что каждый, у кого хватит наглости вломиться к мисс Трише, когда она отдыхает после секса, заслуживает казни. Но ты не вправе увольнять людей из Кёнигсхауса, как ту девчонку вчера. Элли и Роза почти члены семьи. Побереги свой пыл. Она остается.
Триша сверкнула глазами.
– Что ж, тогда я снова прогоню ее!
Алекс наклонился вперед, схватил Тришу за запястье и крепко сжал.
– Ты меня не дослушала, детка. Не ты в Кёнигсхаусе нанимаешь и увольняешь, а я. И когда Элли появится снова, ты смиришь гордыню и будешь с ней ласкова, договорились?
Буря чувств отразилась на лице Триши.
– Ты с ней спишь! И поэтому не хочешь, чтобы она уходила!
Голос его оставался спокойным, но лицо окаменело.
– Вбей себе в голову, милочка, что даже для твоего покорного слуги есть кое-что поважнее, чем секс. Например, продажа Кёнигсхауса. Она пройдет гладко, только если рыльца у нас не будут в пушку. Мы должны быть чистенькими! Кто купит поместье со скандальным душком, битком набитое обиженными аборигенами и без единой кухарки.
Он помолчал, сверкая глазами.
– Я не сплю с Элли и с другими шлюхами, пора бы тебе лучше меня знать! Но я не хочу, чтобы она или кто-нибудь еще устроили скандал именно сейчас, когда Кёнигсхаус должен благоухать для «Мацуда ПЛК», как розовый сад! Это и к тебе относится. – Он с силой схватил Тришу за другую руку и наклонился, каждая черточка его напряженного тела излучала угрозу. – Поняла наконец? Или тебя поучить?
Сидя вечером в кабинете после еще одного без пользы прошедшего дня, Джон едва ли не в сотый раз прикидывал, что ему удалось сделать, и спрашивал себя, почему он добился столь малого. |