Мать Макса не держит животных, но к собакам и кошкам относится толерантно. Питомца она не заводит, потому что приходит домой исключительно для того, чтобы переночевать, и часто мотается по земному шару. Кошкам‑собакам Капа улыбается, гладит их, но порой говорит:

– Не надо забывать, что у четвероногих нет души, они не способны на чувства, ими руководят инстинкты.

Любой собаколюб и кошковед, услышав сию фразу, моментально станет возражать, но я не вступаю с Капитолиной в словесные баталии. Главное, она не способна обидеть живое существо, остальное неважно.

Шум в кустах усилился. Капа повернула голову, увидела, что ветви колышутся, и лениво сказала:

– Кис‑кис, иди сюда!

Шорох превратился в шлепки, ветки раздвинулись, и на пляж медленно вышел… крокодил. В зубах чудовище держало нечто темно‑коричневое, смахивающее на модную в советские годы шапку‑ушанку из ондатры.

Я при этих словах выронила чайную ложку.

– Аллигатор? В Майами? Как он туда попал?

Капитолина стукнула кулаком по столу.

– Вот! Именно этот вопрос я и задала идиоту риелтору! Я многократно посещала побережье и ни разу не столкнулась с кайманом! Выяснилась чудовищная деталь! Оказывается, в Майами полно крокодайлов, и, поверь, по характеру они совсем не друзья Чебурашки!

– Что они делают в Америке? – изумилась я.

– Живут, – веско заявила свекровь, – около гостиниц их разогнали, а местные жители отлично осведомлены о районах, где гнездятся твари, и никогда не купят там дом. Поэтому мне особняк отдали за смешные деньги. Вокруг него стойбище аллигаторов.

Я поморщилась:

– Неприятно.

– Соседи сказали, что кайманы далеко от берега не отходят, в дом не лезут. Но я все равно решила продать коттедж.

– И правильно, – одобрила я.

Из сумки Капы послышалось шуршание, я опешила, но взяла себя в руки. Крокодил никак не мог заползти в багаж и беспрепятственно миновать таможни двух стран.

– Проснулся! – весело воскликнула свекровь и вытащила из ручной клади плюшевого мишку, одетого в ярко‑синий велюровый костюм. – Можешь его покормить?

Игрушка завертела головой.

– Он живой! – пробормотала я.

– Лампа, зачем мне дохлая собачка? – хмыкнула свекровь.

– Ты привезла из Америки шпица? Купила себе щенка?

– Ветеринар сказал, что Микки помесь кого‑то с кем‑то, я забыла, – легкомысленно заявила свекровь. – Йорка и болонки? Нет. Пуделя с ротвейлером? Аргентинского белого дога и фила бразильдеро?

По моей спине побежали мурашки – надеюсь, последнее предположение в корне ошибочно. Это самые большие и суровые собаки мира.

– А, неважно, – отмахнулась Капитолина, – я его отбила и не смогла оставить в приюте. Уже привезла в «Дом собаки», но сама не понимаю, почему развернулась и улетела с ним в Москву. Микки милый, характер у него приятный.

– Отбила? – повторила я. – Ты дралась?

Капитолина вскинула голову.

– Это было не настоящее сражение, он сразу сдался и удрал, рыдая. Я не любитель длительных переговоров с негодяями. Сказала один раз: «Немедленно оставь собаку в покое, мерзавец». А он только гадко захохотал и скорчил морду. Ну пришлось дать ему по башке лежаком. Хренак! Жаль, что лежак развалился! Зато крокодил умёлся! Надеюсь, у него разыгралась мигрень!

Я едва не выронила заварочный чайник.

– Ты отняла щенка у аллигатора? Не побоялась подраться с кровожадной рептилией?

Капитолина закинула ногу на ногу.