— Ты что, никогда не бывал на «пенной гулянке»?!

— Нет.

— Тогда ты обязательно должен пойти, мой печальный одинокий друг, потому что описать словами ее нельзя, на ней нужно просто побывать.

— Я никогда не прыгал с обрыва и не собираюсь этого делать только потому, что описать прыжок словами невозможно.

— При проведении «пенной гулянки» еще ни одно животное не пострадало.

— Пострадает, если вдруг Мелани узнает, что я пошел без нее.

Майк потряс головой:

— Эта молодка держит тебя на очень коротком поводке, парень. Вот подумай: как бы у вас вообще с ней что-либо вышло, если бы твоя жена держала тебя на таком же поводке?

— Не знаю, приятель, но начинаю жалеть, что не держала.

Зачем он сидел в этом баре с истоптанным ковровым покрытием и тосковал по вечерам, проведенным на диване с Джози? Почему именно сейчас? Когда у него была возможность, не тоскуя, заниматься этим каждый вечер, он ненавидел супружеством навязанную нежность и тратил уйму времени и сил на уклонение от этих обязанностей. О своенравие, имя тебе — человек!

— Я слышал, трубка и тапочки в тон нынче продаются весьма недорого. Дэмиен, приятель, может, уже стоит подумать о такой покупке? В конце концов, кардиган, плед в клеточку и ковролин — о чем еще мечтать на старости лет?

Дэмиен презрительно усмехнулся:

— Полагаю, до этого дойдет еще не скоро.

— У времени есть отвратительная привычка подкрадываться незаметно. Еще несколько лет назад я тратил деньги налево и направо, а теперь вся моя зарплата уходит на школьную форму, кроссовки, почему-то только «Reebok», «Playstation» и горные велосипеды с активной подвеской. Как иногда хочется в воскресенье в обед пропустить кружечку пива. Вместо этого я подстригаю машину и мою газон, а единственное баловство, допускаемое на выходные, — только в рамках дозволенного «Вол-Март».

Майк перевернул пустую бутылку пива вверх дном, позволив оставшимся капелькам стечь на барное полотенце на стойке.

— Идем же на «пенную гулянку», хотя бы ради того, чтоб я не сошел с ума. Хочу испытать всеобщее признание людей старше пяти лет.

— Ладно, — нехотя уступил Дэмиен, одновременно размышляя, был ли новый хахаль Джози из тех, кто ходит по «пенным гулянкам». — Только мне надо сходить позвонить. Кажется, у меня завтра презентация, от которой зависит вся дальнейшая карьера.

Майк одобрительно подмигнул:

— Вот это я понимаю!

— И нечего мне подмигивать, — промычал Дэмиен. — Я не хочу, чтобы Элисон Вседоступная распустила слух, что я голубой, только из-за того, что я не захотел с ней переспать.

Музыка орала так, что, казалось, барабанные перепонки вот-вот лопнут. «Пенная гулянка» проходила в одном из тех дурацких подозрительных сооружений — то ли гараже, то ли ангаре, то ли складе — где по воле их архитектора возникали акустические эффекты, от которых мозги начинали хлюпать и биться о черепную коробку, словно приливная волна. Полуобнаженные танцовщицы извивались на подиумах, подвешенных над танцполом, что должно было подымать взгляды и настроение в этой, во всем прочем, дремучей дыре. По крайней мере, можно было отвлечься от грустных мыслей, заглядывая им под юбки. Им что, холодно, что они не могут ни минуты постоять на месте? Дэмиен жалел, что не принес затычки для ушей — у него накопилось бессчетное количество этих желтых штучек, которые бесплатно выдавали в самолетах и которыми он никогда не пользовался. Он посмотрел на часы — предмет его гордости, платиновые «Rolex», полученные за установление нового рекорда сбыта благодаря прошлогодней ударной рекламной кампании «PowerConnect».