Ближе к вечеру, когда солнце направилось к изрезанному горными пиками горизонту и температура начала падать, все подтянулись в лагерь за исключением Лу Кейсишка, Фрэнка Фишбека и Роба, который вызвался «пасти задних» и поднимался последним. Около половины пятого проводник Майк Грум принял по переносной рации вызов от Роба: Лу и Фрэнк были все еще внизу, метрах в шестидесяти от палаток, и двигались чрезвычайно медленно; Роб просил Майка спуститься вниз, чтобы их сопровождать. Майк снова торопливо надел свои кошки и направился вниз по веревке, не выказав ни капли недовольства.

Прошло около часа, когда он появился вновь, шагая впереди остальных. Лу, который так устал, что Роб нес его рюкзак, шатаясь подтянулся следом. «Мне конец. Мне конец. Совсем выдохся, полный аут», — бормотал он себе под нос. Фрэнк показался на несколько минут позже и выглядел еще более изнуренным, хотя он отказался отдать Майку свой рюкзак. Мы были шокированы, увидев этих парней (на днях оба они хорошо шли в гору) в таком состоянии. Явное ухудшение самочувствия Фрэнка особенно поражало: я с самого начала думал, что если кто-нибудь из членов нашей команды и достигнет вершины, то одним из них несомненно будет Фрэнк, который уже три раза побывал на горе и казался таким опытным и сильным.

Когда лагерь окутала тьма, наши проводники выдали всем канистры с кислородом, регуляторы и маски: оставшуюся часть подъема нам надлежало дышать сжатым воздухом.

Применение баллонного кислорода в качестве поддержки при восхождении является практикой, которая вызывает желчные споры с тех пор, как британцы первыми взяли экспериментальное кислородное снаряжение на Эверест в 1921 году. (Скептичные шерпы сразу прозвали громоздкие канистры «английским воздухом».) Первоначально самым главным критиком баллонного кислорода был Джордж Мэллори, который доказывал, что его использование было «неспортивным и, следовательно, небританским». Но скоро стало очевидно, что в так называемой Зоне Смерти, выше 7600 метров, без кислородной поддержки организм значительно больше подвержен опасности высокогорного отека мозга и легких, гипотермии, обморожению и другим смертельно опасным недугам. В 1924 году, возвратившись из своей третьей экспедиции на Эверест, Мэллори пришел к убеждению, что вершина никогда не будет достигнута без кислородной поддержки, и пересмотрел свои взгляды на использование кислорода.

Эксперименты, проводимые тогда в декомпрессионных камерах, показали, что если взять человека на уровне моря и переместить его на вершину Эвереста, где воздух содержит в три раза меньше кислорода, то этот человек через несколько минут потеряет сознание и после этого быстро умрет. Но множество идеалистически настроенных альпинистов продолжали настаивать на том, что атлеты, одаренные редко встречающимися физическими данными, могли бы после длительного периода акклиматизации подняться на вершину без кислородной поддержки. Доводя эту аргументацию до логической крайности, пуристы доказывали, что использование кислорода в таком случае будет обманом.

В 1970-е годы известный тирольский альпинист Райнхольд Месснер, стоявший во главе защитников альпинизма без кислородной поддержки, заявил, что он намерен подняться на Эверест «по-честному» или не подниматься вовсе. Вскоре после этого он и его давнишний партнер австриец Петер Хабелер поразили мировое альпинистское сообщество впечатляющим достижением: 8 мая 1978 года, в 13:00, они поднялись на вершину по маршруту, проходящему через Южную седловину и Юго-восточный гребень, без использования кислородной поддержки. Это событие в определенных кругах альпинистов приветствовали как первое истинное восхождение на Эверест. Однако исторический подвиг Месснера и Хабелера не был воспринят всеми однозначно, в особенности шерпами. Большинство из них просто отказывалось поверить в то, что представители Запада были способны на такое достижение, которое было не под силу даже сильнейшим шерпам.