А потом возник тот, кого мы поклялись убить. Черный Колдун. Правда, назвался Климом, и поначалу я готова была решить, что он неплохой парень, хотя мозги у него немного набекрень. Он охотно поддержал бредовые идеи Максимильяна, но с одной поправкой: с его точки зрения, Черный Колдун — как раз Бергман и есть. Появление еще одного психа не порадовало, но было в нем что-то… В общем, я понемногу начала съезжать с катушек, уже не зная толком, кому и во что верить. И даже предприняла попытку собрать всех вместе и обсудить нашу проблему, которой и не было вовсе, с моей точки зрения, а было коллективное помешательство.

Кончилось все скверно. Клим исчез, Максимильян остался в доме, который взорвался на наших глазах, и теперь мы мучительно пытаемся собрать нашу жизнь, в один миг разлетевшуюся вдребезги.

«Пусть рассказывает свои байки, пусть делает что угодно, лишь бы остался жив», — подумала я в отчаянии и закусила губу, чтобы не разреветься.

— А не пора ли нам ужинать? — поднимаясь, сказал Вадим. — Пойду потороплю Лионеллу, бабка пренебрегает своими обязанностями.

Он вышел из кабинета, и я услышала, как он кричит за дверью:

— Лионелла Викторовна! Вы, часом, нас голодом уморить не решили?

Его шаги стихли на лестнице. Димка, отодвинув ноутбук в сторону, шагнул ко мне.

— Может, нам стоит уехать?

— Уехать? — не поняла я.

— Ну, да, — пожал он плечами. — Вдвоем. Куда-нибудь на Карибы.

— С чего вдруг?

— Я же вижу, что с тобой происходит. Ты не можешь смириться с его смертью.

— А ты можешь? — спросила я. Против моей воли получилось враждебно.

— Пытаюсь, — ответил Димка. — Получается так себе. Чем скорее мы поймем…

Он замолчал, махнув рукой.

— Карибы вряд ли помогут, — сказала я.

— Действительно, все проще, и дело вовсе не в Карибах, а во мне. Ты не хочешь ехать со мной. Я прав?

— Нет. Не прав. Я готова отправиться с тобой на край света. Ты мой друг. Человек, которого я очень уважаю. И перед которым чувствую вину.

— Потому что не любишь меня?

— Потому что Джокер прав: это был неверный выбор.

— Вот как? А я-то сдуру решил, теперь мы могли бы… По крайней мере, могли бы попытаться…

Он смотрел исподлобья, я чувствовала его обиду, а еще злость и ответила как можно мягче:

— Не стоит повторять ошибки.

— Очень мило, — хмыкнул он. — Чувствовать себя чьей-то ошибкой…

На счастье, в кабинет вернулся Вадим, посмотрел на нас и сказал со смешком:

— Выясняете отношения? Я бы на вашем месте поторопился в столовую. Старушенция сильно гневается, когда мы опаздываем. А злить ее я бы воздержался. Иначе кто ж нас кормить будет?

Я поспешно покинула комнату, с удовлетворением отметив, что Димка идет следом. Еще недавно мы были любовниками. Правда, быстро поняли, что сваляли дурака. Причем поняли оба. Так что странно, какого лешего он ведет себя точно брошенный Ромео.

Бронзовая люстра с плафонами из хрусталя освещала столовую, большую комнату с антикварной мебелью и картинами в тяжелых рамах. Еще одна загадка Бергмана — источник его благосостояния. У нас заоблачные гонорары, но их явно недостаточно, чтобы жить с таким размахом.