– Смотрите на фотографии! Он сидит, навалившись на руль! Травмы грудины и головы получены от удара.

– Автомобиль имел инерционные ремни. При падении они зафиксировали тело Савельева и защитили от удара. К рулю он привалился позже, под весом собственного тела, когда его извлекали из воды.

– В протоколе первичного осмотра и в заключении судмедэксперта ясно сказано: имел место ушиб грудины и переломы ребер. А это – характерные повреждения, которые получает водитель при столкновении автомобиля, в данном случае с ограждением моста и потом с водой. – Выговорившись, Ирина Ивановна глянула на Домрацкого, ожидая его одобрения.

Тот, неуверенно обронил:

– Ну что же, вполне логично… Возможно, ремень безопасности сработал не должным образом.

– Все не так! – решительно возразила Стерхова. – Похожие травмы бывают при лобовом столкновении, да и то, если водитель не был пристегнут. На мосту столкновения не было, оно случилось раньше.

– Как вы это докажете? – поинтересовался Домрацкий.

– Дайте время.

– Да было же столкновение! Было! – воскликнула Ирина Ивановна. – Автомобиль врезался в ограждение моста! Это очевидно!

Анна вынула телефон и показала Домрацкому увеличенный снимок ограждения, на котором был ясно виден подруб.

– Да, с этим не поспоришь, – заметил он, – здесь явно поработали топором.

– Ко всему могу добавить три важных момента, – сказала Анна. – Первый – на голове у Савельева, в области темени, был кровоподтек. Любой криминалист подтвердит: такое бывает от удара тупым предметом. Машина не переворачивалась, и, значит, удар по темени – это насилие. Второе – если бы машина врезалась в ограждение, на мосту остались бы осколки стекла, частицы краски и отвалившиеся детали. А их не было. Третье – в случае пролома ограждения на дверцах автомобиля имелись бы горизонтальные царапины. На фото их нет.

– Предположим, что Савельев попал в аварию до того, как его автомобиль съехал с моста, – сказал Домрацкий и подчеркнул: – Предположим. Где, по-вашему, могло произойти столкновение?

– Для меня совершенно очевидно, что тем утром Савельев не попал на правый берег Урута. Все случилось на левом. Думаю, кроме автомобиля Савельевых, в аварии участвовало по крайней мере еще одно транспортное средство. После столкновения машину волокли до моста, подцепив за буксировочные петли. Сам ехать он не мог.

– Насколько я понимаю, Анна Сергеевна, вы будете работать над этой версией? – поинтересовался Домрацкий.

Она ответила:

– Да.

– В таком случае мне нечего возразить, я младше вас по званию, да и не совсем в курсе дела.

– А я возражаю! – воскликнула Шкарбун. – И приведу свою версию, которая в результате окажется верной. Первое – Савельев застрелил жену в салоне, о чем говорят пятна крови на обивке сиденья. Девочку он, скорее всего, задушил, поскольку она спала в одеяле. Второе – подруб ограждения он сделал самостоятельно в рамках инсценировки, а потом сдал задним ходом. Третье – Савельев был пьян. Вполне допускаю: перед тем, как съехать в реку, он мог во что-нибудь врезаться, но сильно сомневаюсь, что мы когда-нибудь это докажем.

– Для меня главное совсем другое… – задумчиво проронила Анна.

– А вы скажите, скажите, – подбодрил ее Домрацкий.

– Сейчас для меня не важно, как убили Савельевых. Важно – за что. Причина – та самая печка, от которой следует танцевать.

– Это вы приехали танцевать, а мы здесь работаем.