Он коротко кивнул. Стерхова ответила тем же.

– Обо мне? – Она села на диван. – Надо же… Как только я где-нибудь появляюсь, мне тут же сообщают, что обо мне говорили. Можно подумать, в Урутине и Энске обсуждают только меня.

– Мы обсуждали вечеринку у Демина. Вы так подозрительно исчезли вместе с Домрацким.

Это была колкость, и Стерхова, чтобы не сорваться, скромно потупилась. Между тем взгляды Горской и Хаустова были устремлены на нее.

– Мне нужно оправдываться? – поинтересовалась Анна.

– Это не обязательно.

– Мы с Домрацким коллеги. Уехали на одном такси. Что в этом подозрительного?

– Должна предупредить, – заметила Ангелина, – Олег – опасный человек.

– В моей сумочке всегда лежит заряженный пистолет, – заметила Стерхова с одной только целью – поэпатировать.

Горская рассмеялась:

– Вы не совсем поняли. Он просто бабник.

– Милая дамочка, – подключился Хаустов, – настоящего мужика, если нужно, пистолетом не остановишь.

За довольно глупым молодечеством в словах Хаустова прозвучал опасный подтекст. Разговор принимал иную окраску, и это крайне озадачивало Анну. К чему вела Ангелина, говоря про Домрацкого, так и осталось невыясненным.

В комнате появился водитель, который подвозил Анну.

– Звали?

– С тобой хотят поговорить. Вы, кажется, знакомы, – сказала Горская и указала на Стерхову.

Водитель перевел на нее взгляд и уважительно поприветствовал:

– Добрый вечер.

– Вы Большаков Сергей Сергеевич, восемьдесят первого года рождения? – сухо осведомилась она.

– Да, все так и есть.

– Нам нужно побеседовать. – Следующий вопрос Анна адресовала Горской: – Где можно поговорить без свидетелей?

– Кабинет мужа устроит? – Ангелина направилась к двери и жестом пригласила их идти следом. Когда все трое поднялись на третий этаж, она сказала: – Савелий Павлович уехал в командировку, здесь вам никто не помешает.

Войдя в кабинет, Стерхова обернулась, желая убедиться, что дверь плотно закрыта. Потом она устроилась за столом и бросила Большакову:

– Садитесь.

– Вы из полиции? – Он тоже сел.

– Я – следователь Анна Сергеевна Стерхова. Расследую дело об убийстве семьи Савельевых. Вы попали в поле зрения следствия, и вот мой первый вопрос: при каких обстоятельствах вы получили огнестрельное ранение в сентябре две тысячи первого года?

– С чего вы взяли… – начал он, но Стерхова его прервала:

– Врать не надо. Я видела вашу историю болезни.

– Ну хорошо. Скажу.

– Советую говорить только правду.

– Мне нечего скрывать. – Большаков открыто улыбнулся. – Играл с личным оружием отца.

– На тот момент вам было двадцать два года, – сказала Анна. – Слишком взрослый мальчик, чтобы играть.

– Тогда скажу по-другому: взял в руки пистолет и случайно выстрелил в себя.

– Где и когда это произошло?

– Все как вы рассказали, – в сентябре две тысячи первого в родительской квартире.

– Точной даты не помните?

– Конечно, нет. Это ж не день рождения. – Сцепив пальцы, Большаков пристально смотрел себе под ноги.

Стерхова не спешила, двигаясь по вопросам, которые составила еще по дороге сюда.

– Почему не обратились в госпиталь сразу после ранения?

– Этого я не помню.