Под его карими глазами залегли темные круги, одежда помялась, сапоги поцарапались.
– Ну и видок же у тебя! – сказала Тесс, проводя ладонью по его небритой щеке. – Ты, наверное, всю ночь не сомкнул глаз?
Он тепло улыбнулся и поцеловал ей ладонь.
– Как вы себя чувствуете, миссис Голдинг? – участливо спросил доктор Майкл Уиннер, высокий полный мужчина с добрыми глазами и пухлыми губами.
– У меня все болит, – ответила Тесс. – Но я считаю, что еще легко отделалась. Благодарю вас за то, что приехали сюда и осмотрели меня.
– Я помчался к вам, как только получил записку от начальника тюрьмы Ньюмана, – сказал врач. – Мистер Бартлетт сказал, что вы отважно оборонялись, хотя и были на волосок от гибели. Кстати, а где тот негодяй, который напал на вас?
– Ньюман увел его на допрос с пристрастием, – помрачнев, ответил Хит. – Больше мне о нем ничего не известно.
– Признаться, не ожидал увидеть вас в тюрьме, леди Голдинг, – промолвил доктор Уиннер, покачав головой. – Что, разрази меня гром, происходит?
– Леди Голдинг облыжно обвинили в убийстве, – сказал Хит.
Уиннер удивленно вскинул брови.
– Сперва сфабрикованное дело Бомона, теперь это, – задумчиво произнес он. – Что за странная эпидемия сфабрикованных обвинений в убийстве?
– Чем это здесь так пахнет, доктор? – спросила Тесс, желая сменить тему. – Вашей мазью?
– У вас тонкий нюх! – с доброй улыбкой ответил врач. – Да, в состав этого целебного снадобья входит оливковое масло, цветы календулы, а также еще несколько ингредиентов. Позвольте мне осмотреть вас еще раз, более тщательно. А вас, мистер Бартлетт, я попрошу ненадолго выйти в коридор.
Хит поцеловал Тесс пальцы и вышел из комнаты.
После осмотра доктор Уиннер удовлетворенно сказал:
– Вы легко отделались. Рана быстро заживет, синяки и боль пройдут через несколько дней, и вы снова будете чувствовать себя бодрой и здоровой. От удавки на шее даже следа не останется. Нужно только прикладывать к ране салфетки с мазью и ежедневно делать перевязку.
– Благодарю вас, доктор Уиннер! – Тесс села и спустила ноги с кровати. От снадобья, пропитавшего повязку, исходил такой приятный запах, что в животе у нее забурчало. – Я бы с удовольствием съела бутерброд с маслом, – сказала она.
– Пробудившийся аппетит – добрый знак! Я попрошу Ньюмана распорядиться, чтобы вас плотно покормили, – сказал врач.
Из коридора донесся решительный женский голос:
– Прочь с дороги! У нас имеется разрешение начальника тюрьмы на посещение леди Голдинг.
Спустя мгновение в комнату вошли Жанелль, Джинни и Люси.
– Боже мой, Тесс, что они с тобой сделали? Тебя пытали? На тебе лица нет! Какой ужас! – воскликнула Жанелль, бросив на стол свою пятнистую муфту из горностая. – Говорила я вам, что нам надо поторопиться! – обернувшись к подругам, добавила она.
Миндалевидные глаза Люси затуманились. Джинни в отчаянии воскликнула:
– Да как они посмели сделать с тобой такое?!
Тронутая их участием, но страшно расстроенная тем, что они увидели ее в таком жутком состоянии в камере тюрьмы, Тесс оправила на себе платье, достала из сумочки шарфик и обмотала им забинтованную шею.
– Должно быть, я ужасно выгляжу, – виновато промолвила она.
Жанелль вскинула к потолку руки и воскликнула:
– О чем ты говоришь, милочка! Ведь тебя избили тюремщики! Негодяи! Они пытали тебя?
Тесс почувствовала, что у нее запылали щеки. |