Когда дверь дома закрылась, чувство потери снова ошеломило Сириуса. Он посмотрел вверх и увидел звезды, по-прежнему недостижимые. Вой снова вырвался из груди, Сириус не мог заставить себя замолчать. Он выл и выл.

— Сейчас я все сделаю, — сказал Робин. Он вышел, отвязал Сириуса и привел его в дом. Внутри все было маленькое и желтое, и Сириусу стало лучше.

— Ему было тоскливо, — объяснил Робин Даффи.

— Вы так балуете это существо — неудивительно, что оно считает, что весь дом принадлежит ему, — сказала Даффи.

Сириус не мог окончательно успокоиться до тех пор, пока не вернулась Кэтлин. И с тех пор, стоило ему увидеть звезды, на него нападала тоска. Однажды вечером люди, похоже, попытались сами изобразить что-то похожее на звезды. Что-то стучало, гремело и вспыхивало, и в небо взлетали огни в форме звезд. Кэтлин поскорее забрала Сириуса в дом. Она казалась такой взволнованной, что Сириус подумал, что пришли ирландцы с ружьями, чтобы забрать Кэтлин домой. Он не хотел выпускать ее из виду.

— Нет, тебе придется остаться дома. Сегодня Ночь Гая Фокса, — сказала Кэтлин. — Тебе она все равно не понравится.

Она была неправа. Сириус был заворожен. Он как будто снова оказался дома. Он жадно смотрел в окно, сидя на кровати Кэтлин и положив лапы на подоконник. Кошки не могли его понять. Они все забились в сушильный шкаф и отказывались выходить, пока не настала полночь. Из их ворчания Сириус узнал, что люди каждый год зажигают эти чудесные огни на один вечер. Чтобы еще раз их увидеть, ему придется ждать дольше, чем он успел прожить. Под конец в небо взлетела большая зеленая ракета, взорвалась высоко над домами, распустилась в небе, словно яркое парящее дерево, и исчезла.

Эта ракета Сириуса заворожила и в то же время встревожила. На следующий день, лежа во дворе в полосе солнечного света, он думал о ней. Зеленый огонь напомнил ему об огромном зеленом чем-то внутри него. Оно висело, парило за теплыми глупыми собачьими мыслями, и Сириус начал бояться, что, если он не попытается понять это зеленое нечто и сделать его частью себя, оно исчезнет в пустоте, как та ракета. Но сколько Сириус ни пытался, он не мог заставить свой собачий мозг осознать эту зеленую штуку, как не мог заставить свою собачью пасть произносить слова. Зеленое нечто исчезло из поля зрения, и он почувствовал, что засыпает.

— Ваша Светимость, — сказал кто-то, — прошу прощения, что не нашел времени поговорить с вами раньше. У меня было очень много дел.

Ваша Светимость? Что это значит? К Сириусу очень давно не обращались с таким уважением. В голове у него снова вспыхнули и беспорядочно замерцали зеленые огни, которые он считал позабытыми, такие огромные, яркие и ясные, что он мог только неподвижно лежать под лучами солнца в каком-то изумрудном оцепенении.

— Я ведь не перепутал вас с какой-то другой собакой? — сказал голос.

Сириус немного справился с потрясением и открыл глаза, пустые и зеленые в солнечном свете, пытаясь разглядеть говорящего.

— Нет, я ничего не перепутал, — сказал голос.

— Я вас не вижу, — сказал Сириус, хмурясь в солнечный свет. — Кто вы?

Голос слегка усмехнулся — яростно и весело.

— Вы меня видите. Вы что, совсем ничего не помните?

Именно этот яростный и веселый звук пробудил в Сириусе воспоминания. Он с изумлением обнаружил, что это собачьи воспоминания. Но они были так перемешаны с огромными зелеными воспоминаниями, что Сириус изумился.

— Вы уже говорили со мной однажды, — медленно сказал он, — когда я тонул в реке. И, кажется, вы мне помогли. Благодарю вас.

Он был уверен, что это не все. Озадаченный, он поискал в огромных зеленых пространствах, которые, казалось, расширялись и пульсировали у него в голове.