Садись на мою лошадь, и мы скоро доберемся до дому.

— Сесть на вашу лошадь! — удивился Мали. — Разве вы не видите, что я нищий, презренный нат!

— Нищий ли ты, или нет — мне все равно,  садись на мою лошадь, — я требую этого. Настойчивость Андре заставила старика повиноваться. Он пробормотал несколько слов в виде извинения и с помощью молодых людей взобрался на лошадь, которую Андре повел в поводу домой. Вид нищего, сопровождаемого молодыми европейцами, представлял невиданное зрелище для Индии, где глубокая бездна разделяет все касты (классы). Такой поступок со стороны саибов, властителей страны, мог считаться настоя-

щим подвигом.

Немудрено, что многочисленная дворня Буркьенов была поражена видом странного поезда, прибывшего в факторию. Молодые люди не напрасно

расчитывали на гостеприимство отца: по его распоряжению, укротителя змей 'поместили в маленькой хижине фермы, где ему была оказана

необходимая помощь.

На другой день утром Андре и Берта отправились проведать старика. На пороге они встретили туземного врача, которого еще накануне

позвали к больному. Он успокоил молодых людей, сказав им, что кости не повреждены и рана поэтому не опасна,  через несколько дней Мали

совсем оправится.

Довольные этою вестью, Андре и Берта направились к больному, но, подходя к хижине, остановились, услышав, что старик ласково раз-

говаривал с кем-то.

— Ты, моя Сапрани (царица змей),— говорил старик, — моя верная подруга. Все покинули меня в минуту невзгоды, и лишь ты одна, моя красавица, осталась мне верною. Зато отныне все ласки, вся любовь моя принадлежат тебе. В Бенаресе я куплю тонкой кисеи для твоего мягкого ложа и

и украшу мой тумриль х ) кораллами, чтобы радовать твой ясный взор, а когда поймаю беглецов,

заставлю их в торжественные дни ползать перед тобою.

Кто же эта таинственная подруга, с которой так нежно разговаривал нищий? Молодые люди тихо подошли к порогу и с любопытством загля-

нули в хижину.

Каково же было их изумление, когда они увидели, что Мали полулежал на тростниковой цыновке, и взор его с любовью отдыхал на прекрасной, черной кобре — самой ядовитой змее Индии. Поднявшись на свернутом в кольцо хвосте и раздув свой капюшон, пресмыкающееся мерно покачивалось перед стариком из стороны в сторону, как бы прислушиваясь к обещаниям и

нежным именам, ласкавшим ее слух, подобно чудесной музыке.

У Берты вырвался невольный крик ужаса, испугавший змею,  она быстро развернулась и с шипением скрылась под цыновку. Выдав таким образом

свое присутствие, молодые люди вошли в хижину.

— Это вы, добрые саибы ! — воскликнул Мали. — Добро пожаловать!

Заметив, что молодые люди не решаются подойти к нему, он успокоил их:

— Не бойтесь, добрые саибы! Моя Сапрани умеет отличать моих друзей и не причинит вам никакого зла. Она сделалась робкой вследствие

последних наших невзгод и потому испугалась вашего прихода.

— Значит, ты разговаривал с этой гадкой змеей,— сказала Берта.—Я ненавижу змей, и отец мой приказал убивать этих гадов, где бы они не

встретились.

— Змея змее рознь, — возразил Мали. — Я уверен, что ваш отец не обидит моей подруги. И вы сами полюбите мою милую Сапрани, когда позна-

комитесь с нею поближе.

— Ну, этого, кажется, никогда не будет, — заметил Андре,— моя сестра ужасная трусиха,  ну, а отец, конечно, не обидит твоей змеи, к которой

ты так сильно привязан.

Берта слегка поморщилась при замечании брата относительно ее мужества, но ничего не возразила.

— Как ты чувствуешь себя сегодня?— спросил Андре старика. — Доктор успокоил нас и сказал, что ты вскоре будешь в состоянии отправиться в

путь.