|
– Через некоторое время осторожность становится второй натурой. На всякий случай никогда не говоришь всего. А еще лучше – не говоришь вообще ничего. Но в клиологии дистанция измеряется частотой общения между двумя точками. – Он горько улыбнулся. – Это мы усваиваем в ходе обучения. Так что дистанция между тобой и всеми, кого ты когда-либо знал, начинает расти. И хуже всего то, что ты знаешь, почему это происходит. Можешь даже написать уравнение. Очень скоро единственными твоими друзьями остаются такие же, как ты. Вы живете в никому не ведомом, замкнутом кружке и утешаетесь тем, что в конечном счете вы подлинные властители мира. А все, остальные – так, никто. – Он отшвырнул полоску краски в темноту, облокотился на перила и переплел пальцы. – Зачем я все это вам говорю?
– Не знаю, – сказал Коллингвуд. – А кому еще вы можете это сказать? Ред взглянул на него через плечо и поджал губы. – Вы уверены, что вы всего лишь бухгалтер? – Скажите мне, Кальдеро, – сказал Коллингвуд, – а как вы попадаете на такую работу? Ведь объявления о ней в газетах как будто не печатают? Ред провел рукой по столбику. – Нет, – сказал он. – Не печатают. – Ему припомнилось, как завербовали его. Эммет Блейн. Давно он не вспоминал этого сварливого старика с его галстуками-бабочками в горошек и с пробором посреди головы. Полная противоположность привычному образу тайного агента – и в то же время учитель и проповедник, способный зажечь человека идеей. – Мы постоянно… ну, можно сказать, присматриваемся. К людям, которые проявляют к этому интерес. И способности. Например, к студентам, которые чем-то выделяются из общей массы. К робким квадратным шпенькам, которые не могут ужиться в стандартных круглых дырках. К тем, кто способен попасть под влияние харизматического учителя. К достаточно независимым, чтобы не дать обтесать и скруглить свои грани, и достаточно прозорливым, чтобы догадаться попробовать растесать дырки под квадрат. Эммет Блейн… Давно он не вспоминал этого учителя истории. Их долгих споров о том, как построить лучший мир. Как многое может изменить даже один человек… если только сделает то, что нужно, и тогда, когда нужно. Ред с удивлением обнаружил, что у него в ушах только что прозвучал голос Эммета Блейна, словно это были его слова. Он насторожился. Что, если все его нынешние планы, касающиеся Ассоциации, – всего лишь далекие отголоски мыслей, подсказанных в давно прошедшие времена его старым учителем? Что, если он всего лишь орудие, с помощью которого Эммет пытается управлять будущим? Такой тонкий замысел вполне в духе клиологического мышления. И разве не такова на самом деле цель всякого учителя и гуру на этой планете? Управлять будущим через посредство своих учеников? «Нет, черт возьми! Эммет был не такой! И глаза у него были совсем не такие, как у Джейн Хэч или у Кэма Бетанкура. Наши учителя нас учат, а не управляют нами!» – Это уже второй раз, – услышал он слова Коллингвуда. – Что второй раз? – Вы уже два раза уклонились от того, чтобы рассказать мне про Денниса. Ред потер руки. Ночи становятся холоднее. «Осень – самое грустное время года», – подумалось ему. – Он, видимо, в руках группы «К», – сказал он. – До сегодняшнего вечера я не знал, кто это – группа «К» или Шестерка. Кто-то в организации Кеннисона знает, где он. Кеннисон как-то подслушал этого человека, когда он говорил по телефону. Он не сказал нам, кто этот крот, но у меня есть кое-какие догадки. Там сейчас Беннет, она прослушивает его телефон, чтобы мы могли напасть на след. |
