Стоит полюбоваться Бергеном сверху, с горы Флон: парки, скверы, восьмигранное озерко в центре, красные черепичные крыши, выглядывающие из зелени по уступам гор, и рядом — белые корабли на синей воде…

В Бергене есть Новый город, похожий на перестроенные современные центры многих европейских городов: магазины, конторы, стекло, бетон. Он возник на месте пожарища. Берген выгорел в начале века. Огонь бушевал сутки, сильный ветер с моря помогал ему. От многих городских кварталов остались дымящиеся головешки да печные трубы.

Новый город хорош, но старый интереснее. Кто хочет убедиться, что Бергену не девяносто, а девятьсот лет, что Берген не зря был одно время столицей страны, тот идет в порт. В порту — знаменитые Немецкие набережные; впрочем, после нашествия гитлеровцев бергенцы чаще называют их просто Набережными. Там притиснуты друг к другу дома с узкими окнами и остроконечными крышами. Их осталось уже не так много, они теряются теперь рядом с поднявшимися над ними нашими современниками, отражающими небо и землю стеклом своих плоских высоких стен.

Старые дома на Набережных строила Ганза, союз северонемецких городов, который в XIV веке захватил в свои руки торговлю в соседних странах. Ганзейские купцы, используя и кошелек, и меч, объявляли войны тем, кто им противился.

В Норвегии Ганза облюбовала Берген. Два столетия немецкие купцы чувствовали себя хозяевами в этом городе. Они заставляли норвежских рыбаков привозить в Берген на продажу всю рыбу, выловленную у побережья. Цену купцы назначали сами.

На лучшей набережной ганзейцы построили свои дома и свои церкви. Купцы предпочитали долго не задерживаться на чужбине. Дома предназначались для приказчиков и стражи, охранявшей богатства.

Зайдемте-ка в один из этих домов. Над входом — растрескавшиеся деревянные гномы с длинными бородами и резные дубовые гербы ганзейских купеческих фирм с излюбленной эмблемой — кабаном. Осторожнее, не споткнитесь в полутемных коридорах, не заблудитесь в закоулочках и узких лестницах, не разбейте голову о низкие притолоки!

Так вот где Ганза держала свои богатства! На прибитых к стене оленьих рогах висели кожаные мешочки с золотом. Вряд ли вы увидите еще где-нибудь такие огромные и толстые приходо-расходные книги, какие лежат на деревянных конторках. А гири! Ганзейцы обожали известное правило: не обманешь — не продашь. Одни гири, полегче, купцы клали на весы, когда отпускали зерно; другие, потяжелее — когда покупали рыбу.

В нижних этажах лежали тюки тканей и пеньки. Сюда же ссыпались пшеница и рожь, которые ганзейцы привозили морем. Своего хлеба норвежцам никогда не хватало, и ганзейцы пользовались этим, угрожая уморить голодом непокорных рыбаков.

Не сладко жилось и купеческим приказчикам. Купцы запрещали своим служащим жениться. Они считали, что женатому человеку труднее удержаться от соблазна обворовать своего благодетеля. Хозяева понастроили своим верным слугам крохотные каморки с деревянными ящиками вместо кроватей. Боясь пожара, купцы не разрешали зажигать свет и топить печки. Ослушников нещадно пороли — плеть до сих пор висит на стене дома, превращенного в музей.

На ночь двери ганзейских домов закрывались тяжелыми замками.

Уголок старого Бергена.

И все же молодые приказчики удирали ночной порой из этой тюрьмы через потайное окошко. Вот и легкая веревочная лестница, по которой они спускались вниз, пугливо озираясь на задремавшего стражника.

В XVI веке Ганза стала слабеть, распадаться. Но немецкое влияние сохранялось в Бергене еще долго.

Оккупируя ‘Норвегию, гитлеровцы думали, что в Бергене, где почти все понимают немецкий язык, их примут лучше, чем в других городах страны. Однако взрывы зданий, занятых оккупантами, и взлетевшие на воздух в Бергенском порту военные корабли заставили их изменить мнение.

Всемирный морской извозчик

Возле старых ворот Бергена трещат на ветру флаги.