— Что у тебя стряслось? Только не говори, что приступ ностальгии по временам студенчества.

Она приподняла бровь.

— Скучные вы, менты, с…

— …с подходцами нашими. Не скучные, а мудрые. Вещай.

— Ладно! — Она стала серьезной. — Хотя я к тебе всегда хорошо относилась, так что не наговаривай. Проблема в следующем. Я летом влюбилась!

— Это действительно проблема.

— Не нуди, — лицо у Радимовой неожиданно стало детски–восторженным, — для меня это проблема! Влюбиться — это тебе не замуж выскочить.

Затрезвонил прямой.

— Извини. — Максаков снял трубку.

— Труп на чердаке, на Поварском. Вроде не криминальный. Твои поедут?

— Сейчас машина вернется, и кого–нибудь пошлю. Прошлый раз участковый тоже сказал «без внешних», а в морге тридцать два колото–резаных насчитали. Они что, внутренние были?

— Ладно, передам, чтобы без вас не оформляли.

Радимова поежилась.

— Ужасы какие рассказываешь.

— Не бойся. Продолжай.

— Короче. Мальчик — прелесть. Девятнадцать лет. Белокурый как Аполлон. С меня пылинки сдувает. Цветы, подарки…

— Извини, Ира. — Максаков подался вперед. — Я правильно расслышал? Двадцать два?

Она фыркнула.

— Не хами, Мишка. Мне тоже ещене семьдесят.

— Просто, мне помнится, тебе нравились…

— Разонравились! Ты будешь слушать?

— Конечно, конечно.

— В общем, все было хорошо, мы жили у меня, а вчера прихожу — у дома менты! Ой, извини, милиционеры! Ждут его. Оказывается, он у одного своего должника, с которым в одной камере сидел…

Максаков прыснул.

— Так Аполлон еще и судим?

— Что ты! Он просто в «Крестах» сидел, его подставили.

— А, ну тогда другое дело.

Ирка кивнула.

— Там им вымогалово шили, но терпила был должен и, когда сменили положнякового адвоката…

«Вымогалово, терпила, положняковый». Максаков думал, что криминалитет плотно входит в нашу жизнь. Еще несколько лет назад Радимова, профессорская дочка и выпускница университета, не знала таких слов, а сегодня умело оперирует ими. Дань моде или уже привычка? Пишем «правовое» — читаем «бандитское». Время «бизнес–групп».

— …выпустили до суда на подписку. Но это ерунда. Он просто пришел к тому уроду, которого в камере грел, и отобрал машину. Ну, на время, пока тот не рассчитается. А этот урод пошел и заяву бросил в сто сорок четвертое отделение милиции. Ленечку теперь ищут. Он готов прийти и все объяснить, только чтобы не били и не закрыли. Можешь помочь? Пожалуйста, Мишенька!

Максаков вздохнул. Влезать в чужие дела и вызывать лишние разговоры не хотелось. С другой стороны, если у ребят с Комендантского материал, то тогда он и им сумеет помочь, и для Иркиного хахаля проблемы решит.

Дверь открылась. Заглянул Андронов, оценивающим взглядом окинул изящно откинувшуюся на спинку дивана Радимову и положил на стол лист бумаги.

— Рапорт, Алексеич.

Максаков кивнул.

— Съезди пока на Мучной. Там вроде не криминал. Адрес в дежурке.

Андронов кивнул.

— Девушку не надо подвезти?

— Она сама себя может подвезти. Давай, езжай.

Андронов улыбнулся Радимовой и вышел.