— Суров ты. Или ревнуешь?

— Где уж мне. Тебе милиция какие–нибудь телефоны оставляла?

— Конечно. — Она протянула визитку. — Слышала, ты опять один. Кто была твоя последняя жена?

— Женщина. — Максаков присвистнул, глядя на визитку. — Прямо рекламный проспект какой–то.

На красном пластиковом квадратике, в обрамлении золотой вязи, были рельефно отпечатаны черные наручники. Под ними готическими буквами выведена надпись. «Хомяков Максим Николаевич. Оперуполномоченный уголовного розыска. Лейтенант милиции». Судя по званию, хозяин визитки работал в милиции не слишком долго.

— Молодой? — спросил он у Ирки, набирая номер телефона.

— Такой же, как мой, — кивнула она. — Симпатяга. В баньку предлагал сходить, в бильярд поиграть.

— Да? — Голос в трубке был звонким, с блатной интонацией. На заднем плане орал магнитофон и кто–то тоненько вскрикивал.

— Начальник «убойного» Архитектурного Максаков. Хомякова можно услышать?

— Я это. Секунду.

В трубке что–то брякнуло.

— Кончай эту сучку здесь дуплить, тащи в спортзал, — сказал кому–то хозяин кабинета. Магнитофон смолк. — Алло! Слушаю! Извини, братан, по малолеткам работаем. Кражу поднимаем.

Максаков хмыкнул. Радимова сползла на самый краешек дивана и прижала руки к груди.

— Слушай, коллега, ко мне тут знакомая обратилась. Вы ее мужика ищете по вымогалову. Он как бы готов прийти, но боится. Фамилия у него…

— Богданов, — подсказала Ира.

— …Богданов.

— А, есть такой, — бодро согласился Хомяков. — Коза у него знатная, повезло тебе.

Максакова передернуло, но он промолчал. Быть просителем всегда сложно.

— Материал у нас, — продолжал Хомяков. — Скажи пацанам — пусть не ссут. Этот блудняк просто так не рассосется. Надо, чтобы они подъехали перетереть. Утрясем, и все будет ровно. Ништяк все будет. Дуплить и закрывать их никто не будет. За базар отвечаю. Главное — все косяки снять, чтобы непоняток не было.

Максаков подумал, что зря возмущался Иркиным блатным языком. Чего уж о ней говорить, если свои… Хотя какие они к черту свои. Умерло все.

— Спасибо, дружище. Я сейчас ей трубочку дам, и договоритесь. — Он протянул Ирке телефон: — Все нормально.

В окнах стало совсем темно. В желтом проеме окна «пожарки» двое парней пили чай и играли в шахматы. Он на секунду позавидовал им, но тут же себя одернул. Сто раз просидишь, на сто первый нарвешься. За спиной хихикала Радимова. Зима щупала спину холодным сквозняком. Черное небо фактически не отлипало от черных крыш. Город погружался в темноту. Снова зазвонил прямой.

— Звонок о заминировании Смольного. ФСБ в курсе. Собаку вызвали.

— Может, взорвут наконец.

— Сплюнь.

Радимова уже закончила разговор и влезала в шубу.

— Спасибо Мишка! Только на тебя и надеялась. Полечу. Договорились на восемь.

— Не за что. — Максаков пожал плечами. — Позвони, как там.

— Спасибо, обязательно! — Она кивнула на яркий пакет, оставленный на диване. — Это тебе. Я, правда, не знаю, что ты любишь.

— Это не обязательно. — Максаков заглянул в пакет и увидел бутылку «Джони Уокера». — Я бы и так помог.

— А я бы и так привезла, — парировала Радимова и чмокнула его в щеку.