Простейшее и самое основополагающее отличие пожалуй вот в чём: архитекторы веймарской конституции были оптимистами, отцы же Основного Закона скорее пессимистами. В Веймаре так сказать говорили вместе с Бисмарком: «Усадим Германию в седло, а верхом ездить она уж научится». В Бонне находились под свежим впечатлением того, что может из этого получиться. Веймарская конституция в своих существенных учреждениях — в законодательных инициативах населения и в референдумах, во всенародных выборах рейхспрезидента, в лёгкости роспуска рейхстага — показывает почти безграничную веру в демократический здравый смысл и в государственную гражданскую ответственность избирателей. Боннский же Основной Закон скорее несёт печать недоверия, его составители дули на воду : у них был опыт того, насколько склонным к обольщению и неустойчивым в своих настроениях может быть избиратель, как легко демократия как раз вследствие неограниченной демократии может погубить себя, и они не хотели повторения этого. Веймарская конституция предполагала народ, состоящий из непоколебимых демократов и образцовых граждан. Боннский Основной Закон хотел быть демократической конституцией, которая может функционировать также среди ошибающихся и обольщающихся, несовершенных людей, он хотел защитить демократию также и от самого себя. При этом естественно возникли опасности и противоречия. Тем не менее это, вероятно, реалистический подход.

Второе отличие вот в чём: в Веймаре пытались сохранить определённую непрерывность. Исходили из конституции Бисмарка. В структуре рейха ничего не изменили, даже самая крупная слабость бисмарковской конституции, дуализм между рейхом и Пруссией, осталась нетронутой. Отдельные государственные органы хотя и нуждались теперь в демократической легитимизации посредством выборов, однако в сущности остались старыми. Вместо кайзера, например, стал рейхспрезидент, который был своего рода избранным кайзером, с огромными властными полномочиями даже в нормальные времена — он мог в любое время назначить и уволить рейхсканцлера и распустить рейхстаг — и с диктаторскими полномочиями при чрезвычайном положении, которое он имел право вводить сам. Политики кайзеровского рейха скоро снова нашли своё место в Веймарской республике.

Боннский Основной Закон, напротив, означает радикальное, осознанное и умышленное разрушение непрерывности. Его составители не опирались ни на какую предшествующую германскую традицию и конституцию, в том числе и веймарскую. Напротив: если их творение пронизывает некий умысел и проявляется во всё новых частностях, то это вот что: через потери стать умными. Иногда есть впечатление, что они просмотрели предшествующие германские конституции — как раз в том числе и веймарскую — для того, чтобы сделать иначе. Не следует забывать: все эти мужчины и женщины пережили закат Веймарской республики; это было для них запомнившимся политическим событием, их незабываемым травматическим опытом, и не допустить этого ещё раз — вот в чём был их твёрдый умысел. Их честолюбие было не в том, чтобы состязаться с людьми из Веймара — кто мог бы создать «самую свободную конституцию в мире»; что они желали создать в гораздо большей степени — то была демократическая республика, которую не так легко, как веймарскую, можно было бы поймать на удочку; так сказать, демократическая крепость.