* * *

– Я не думал, что ты оставишь этого горячего парня наедине с твоей женщиной, – произнес Бен, едва они вышли из комнаты.

– Если я стану волноваться из-за Рыжего, я буду недостоин Виктории. И перестань называть ее «моей женщиной». Она ударила Бака рейкой, когда тот позволил себе такое.

– Ладно. Однако не слишком мудро поворачиваться спиной к таким рыжим, даже малолетним. Кстати, я тут услышал кое-что о Чоке Джиллете, – сказал Бен, меняя тему разговора.

– Что именно?

– Он мертв. Попал на нож в стычке с каким-то мексиканцем. Тот тип перерезал ему горло.

– Ты думаешь, что его подставили? – мрачно спросил Тринити.

– Да, и теперь ничто не стоит между Викторией я виселицей, кроме клочка бумаги в твоем кармане, – подсказал Бен.

– Что такое ты говоришь?

– Тебе надо поскорее добраться до судьи. И я имею в виду вовсе не судью Блейзера.

– Ближайший судья в Остине. Ты можешь отправиться туда утром.

– Я рад бы отвезти эту бумагу, если бы думал, что мне это удастся. Но если Чока подставили, мы говорим о совсем другом раскладе. Если Куини наняла стрелка, я буду не в той лиге... и ты это знаешь. Корову я могу заарканить с пятидесяти футов, но не попаду по жестянке с двадцати. Это ты можешь проскользнуть между воинственными апачами так, чтобы они не заметили. Я кончу тем, что меня убьют, и при этом потеряется единственный шанс оправдать Викторию.

– Прости. Я так нервничаю из-за того, что Куини здесь, что ничего не соображаю. Я поеду сегодня же вечером, но ты должен поклясться, что не спустишь глаз с Виктории, пока меня не будет. Ни на минуту.

Широкая улыбка расплылась по лицу Бена.

– Нет ничего легче. Я буду смотреть на нее столько, сколько она мне позволит. – Тринити не знал, чего больше в этой улыбке: облегчения, что едет не он, или желания поддразнить друга.

– Я сказал – только смотреть.

– Эта женщина не видит вокруг никого, кроме тебя. Клянусь, я мог бы бросить свое сердце ей под ноги, и она прошла бы, не заметив его. Дай ты не лучше.

– Ты просто завидуешь.

– Я и не говорю, что не хотел бы иметь рядом кого-то вроде Виктории, чтобы посматривать время от времени. Просто не хочу, чтобы у меня мозги съехали набекрень. У меня их не так много. Впрочем, у тебя тоже их немного осталось. Никогда не видел, чтобы разумный человек был в таком сумасшествии. Еще год назад ты влепил бы пулю в лоб этой черноволосой ведьме, и дело с концом. А теперь ты думаешь о том, как все распродать и куда-нибудь переехать.

– Мне теперь нужно думать о многом, а не только о том, чего хочется.

– Но ведь это приглашение от самого судьи, – настаивала Виктория, убеждая Бена. – Он хочет повидать меня, чтобы покаяться и уладить неприятности, связанные со смертью Джеба.

– Если судье так хочется повидать вас, почему бы ему самому не приехать в город?

– Он в плохом состоянии. Говорит, что поездка в Остин так его вымотала, что он не сможет выехать из дому еще несколько дней.

– А как насчет этой самой Куини?

– Вы имеете в виду Майру? Что она сможет, мне сделать, если вы будете рядом?

– Мне все равно это не нравится. Почему вы не можете дождаться возвращения Тринити? Он поедет с вами.

– Мне лучше поехать туда без него, – проказливо посматривая на Бена, промурлыкала Виктория. – Если не хотите меня сопровождать, я могу позвать Рыжего.

– Только не надо испытывать на мне ваши фокусы, – поспешно откликнулся Бен. – Вы с ним никуда не поедете. Послушайте моего совета и дождитесь Тринити.

– Вы не понимаете, – вздохнула Виктория, – Тринити настаивает, что Майра – это та самая Куини, что вышла замуж за его отца.