Более того — horresco referens — иногда я думал, что это чистейшее создание содержало в себе, помимо своей воли, какое-то слишком грустное начало, действие которого я начал ощущать. Но я старался быть веселым, водил свою любимую на очаровательные прогулки, делился с ней воспоминаниями о пребывании в Англии. Страна эта, похоже, возбуждала ее любопытство. А однажды вечером она даже воскликнула.

— Вот где нам следовало бы жить. Там я бы чувствовала себя в полной безопасности!

— В безопасности от чего, душа моя?

В ответ она лишь положила мне на плечо свою голову. Вместе с тем дата нашей свадьбы приближалась, и мы, наконец, прибыли в Мюзияк. Нотариус, которого я поставил в известность о наших планах, очень хотел принять нас у себя. Он был готов сопровождать по поселку ту, которая через несколько дней должна стать моей женой. Это стало бы для меня подлинным испытанием, которое я хотел во что бы то ни стало встретить безболезненно. Как поселок воспримет эту новость? Как примут будущую графиню де Мюзияк? Пусть будут благословенны наши бретонцы. В данном случае они выказали пример незабываемого великодушия. При посредничестве метра Меньяна я дешево купил нечто похожее на тильбюри, что позволило ездить во всех необходимых случаях из замка в поселок. Некоторые благоустройства, которые я поклялся провести на втором этаже замка, вскоре были завершены. Для церемонии бракосочетания все было готово.

Иногда я по пальцам пересчитывал разделяющие нас дни и видел, как Клер закрывает глаза, но не знал, делает ли она это от удовольствия или же от страха. Она отвечала на все мои ласки то страстно, то рассеянно, так что я все время мучился вопросом, действовал ли я разумно или же готов был совершить какую-нибудь непоправимую ошибку. Накануне нашей свадьбы я решил осмотреть замок сверху донизу. Я испытывал какой-то смутный страх, который даже затрудняюсь описать. Но я хотел осмотреть все детально, в частности, склеп, единственное место, куда я пока не спускался. С опасением, граничащим с отвращением, я осторожно ступил на первые ступеньки, ставшие от влажности скользкими. Сдвинув алтарный камень и вытянув руку с факелом, я попытался проникнуть в темноту, хранящую останки моих предков, однако удалось мне это не сразу. Пламя замерцало и наполовину погасло от зловония. Лестница углублялась в кромешную тьму и взволнованный с сильно бьющимся сердцем, держа перед собой агонизирующий огонь, я продолжал погружаться в до ужаса молчаливое спокойствие склепа. Вскоре мои ноги ступили на липкую почву, и я начал различать каменные ниши, в которых покоились останки Мюзияков, ожидая воскрешения. Медленно опустив факел, я обратил к своим умершим предкам одну из бессловесных молитв, в которых охваченная дрожью душа полностью доверяется божественному милосердию. Мои жизненные бури стихли на пороге этого склепа. Сумасшествие людей, похожее на бешеный океан кончалось здесь у подножия этой обители, которую оно осквернило своей пеной, прежде чем отступить. Я же, путник, качающийся на волнах ссылки, возвращался, наконец, в свою родную гавань, но не увенчанный цветами, как античные возницы из преисподней после удачной переправы, а уставший постаревший несчастный, изнеможенный подстерегаемый бурей даже в этой спасительной гавани которой я так мечтал достичь. Я не смог сдержать горячих слез и мои размышления продлились столь долго, что светящий мне факел почти весь сгорел, когда я решил, что пришла пора покинуть эти печальные места. Выйдя на свет, я обнаружил множество следов на липкой поверхности каменных ступенек, а также каплю воска, что меня немало удивило. Впрочем, я тут же вспомнил рассказ барона Эрбо о том, как он однажды уже спускался в подземелье.

Выяснив для себя этот вопрос, я поставил камень на место, давая себе обет потратить часть своих доходов на сооружение нового склепа лучшего, нежели этот.