Я беру с полки три книги и иду обратно в свою комнату. В течение всего вечера я беру маленькие порции еды и воду в бутылках и прячу это в наволочку, спрятанную на дне моего шкафа.

На часах показывает 11:51 вечера, когда Нокс появляется в дверном проеме, проверяя обстановку, как он делал весь вечер. Я смотрю на него и заставляю себя зевнуть.

— Я думаю, что пойду спать. Сегодня был длинный день.

На секунду он выглядит сочувствующим, прежде чем кивает и мрачно говорит:

— Спокойной ночи. — Он ждет, пока я скольжу под одеяло, и выключает свет, затем закрывает дверь почти полностью. Я слышу, как он идет по коридору, и погружаюсь в темноту, когда он выключает свет там тоже. Сейчас мне просто нужно быть уверенной, что я не усну.

Я жду, и жду, и жду настолько терпеливо, насколько могу. Проходит почти час, прежде чем я слышу звук шагов по коридору. Как только дверь скрипит, я заставляю себя дышать глубже и ровнее, как будто сплю. Дверь остается открытой достаточно долго, и я слышу, как он вздыхает, опять закрывая дверь почти полностью. Мое сердцебиение ускоряется от звуков, удаляющихся от моей комнаты, шагов.

Время пришло.

Я вскакиваю с кровати и тихо как мышка крадусь на цыпочках, и протягиваю руку к задней части шкафа за своей наволочкой для побега. Я крадусь к двери и прислушиваюсь.

Ничего. Ни единого звука. Я могу идти.

Я аккуратно толкаю дверь, настолько близко к дверной раме, насколько это возможно, затем подхожу к окну. Я знаю, что Нокс поселил меня на втором этаже по определенной причине. Бьюсь об заклад, что он никогда бы не подумал, что я из разряда тех, кто лазил по деревьям, когда была помоложе. Так я сломала руку в детстве. Она очень сильно болела. Как можно медленнее открывая окно, я упираюсь рукой в сетку для насекомых и толкаю. Сильно. Внезапно она вываливается с незначительными усилиями, и я усмехаюсь.

Не слишком защищено для конспиративного дома.

Беря свою наволочку с продовольствиями, я ступаю на карниз и осматриваюсь вокруг.

Водосточная труба справа.

 У меня ускоряется сердцебиение, пока я волочу ноги и хватаюсь за сталь, окрашенную белой краской. В действительности мне не совсем нравится высота. Я пытаюсь крепко ухватиться за водосточную трубу, но мои руки вспотели настолько сильно, что я не могу хорошо схватиться.

Мне интересно, что произойдет, если я упаду? Я приземлюсь на свои ноги?

Я думаю, что это прекрасный способ сломать себе ноги. Ты не кошка. Ты же знаешь это, правда?

Хммм. Правда. Я закрываю глаза и пытаюсь успокоить себя, делая глубокие вдохи.

«Сейчас или никогда. Не будь трусихой, просто сделай это».

Хорошо. Я вытираю свои руки от пота и сжимаю трубу снова.  Поднимая одну ногу в кроссовке, я проверяю хватку — смогу на нее взобраться. Неплохо. Но и не прекрасно тоже. Я начинаю спускаться вниз, тихо бубня:

— Нога. Рука. Нога. Рука.

На полпути вниз, я улыбаюсь, когда осознаю, что почти на месте. Как только я уже мысленно радуюсь, моя хватка слабеет, глаза широко открываются и из уст вылетает:

— Вот дерьмо.

 Затем я падаю назад и почти чувствую, как время останавливается. Всё происходит как в замедленной съемке. Такое ощущение, что проходят часы, прежде чем моя спина оказывается на земле. Глухой стук дребезжит у меня в мозгу. Я хриплю и сгибаюсь пополам.

Я еле перевожу дух.

Черт побери!

Слезы застилают мои глаза, а тело пульсирует от боли. Давление нарастает у меня в ушах, и я задыхаюсь, прежде чем наконец-то опять могу сделать вдох. Тряся головой, я встаю на дрожащих ноги, осматриваюсь вокруг и затем бегу. Я бегу быстро, и тяжелая наволочка шлепает меня по спине при каждом шаге, отдаляющем меня от дома.