— Я должна ехать на работу, — заявила я. — Вам еще что-нибудь от меня нужно?

— У вас есть номер телефона, по которому вас можно застать?

— Конечно.

Я достала из кошелька свою визитку и отдала ему. Мне хотелось ткнуть пальцем и сказать:

Смотрите, я настоящий частный детектив и законопослушная гражданка, но тут мне вспомнилось, сколько раз я пересекала линию законопослушания только на прошлой неделе. Я поправила сумку на плече и перешла через дорогу к своей машине, чувствуя взгляд полицейского на своей спине.

Когда я решилась оглянуться, Солана тоже смотрела на меня с ядовитым выражением лица.

Соседка стояла рядом с ней, переминаясь с ноги на ногу. Она улыбнулась и помахала мне, наверное, беспокоясь, что иначе я могу поцарапать и ее машину.

Я завела «мустанг», и конечно, когда выезжала, задела бампер машины, стоявшей сзади.

Недостаточная причина, чтобы выйти и посмотреть, но, разумеется, если я этого не сделаю, мне придется платить тысячи за ремонт, плюс дополнительное наказание за покидание места, где произошел несчастный случай.

Я вышла из машины, оставив дверцу открытой и обошла вокруг. Не было никаких следов повреждения, и подошедший полицейский, кажется, согласился с этим.

— Вы могли быть поосторожнее.

— Я буду. Я осторожна. Я могу оставить расписку, если это необходимо.

Видели? Боязнь полиции может заставить взрослую женщину пресмыкаться до такой степени, как будто я готова вылизать до блеска его пряжку на ремне, если он одарит меня улыбкой. Чего он не сделал.

Я смогла благополучно уехать, но меня трясло.

Я вошла в офис и поставила кофейник. Мне не нужен был кофеин, я и так была на взводе.

Что мне нужно было, это план игры. Когда кофе был готов, я налила себе кружку и отнесла на стол.

Солана меня подставила. Не сомневаюсь, что она поцарапала машину сама и позвонила в полицию. Это было очередным коварным ходом в ее кампании по общественному признанию моей враждебности. Чем более мстительной выглядела я, тем более невинной выглядела она. Солана уже заявила, что я позвонила по горячей линии плохого обращения со стариками из мести. Теперь я была кандидатом на обвинение в вандализме. Ей будет трудно доказать мою вину, но главная цель — подорвать доверие ко мне.

Мне нужно найти возможность противостоять ее стратегии. Если мне удастся опережать ее на один ход, возможно, я смогу победить ее в ее собственной игре.

Я открыла сумку, нашла клочок бумаги, который мне дала Шарлотта, и позвонила в банк.

Когда трубку сняли, я попросила к телефону Джея Ларкина.

— Это я.

— Здравствуйте, Джей. Меня зовут Кинси Миллоун. Шарлотта Снайдер дала мне ваш телефон…

— Да. Конечно. Я знаю, кто вы. Что я могу для вас сделать?

— Ну, это долгая история, но я дам вам концентрированную версию.

После чего я изложила ситуацию в максимально сжатом виде.

Когда я закончила, Джей сказал:

— Не волнуйтесь. Спасибо за информацию. Мы позаботимся об этом.

Когда я вернулась к своему кофе, он был холодным, как лед, но я чувствовала себя лучше.

Откинулась в кресле и задрала ноги на стол. Заложила руки за голову и уставилась в потолок. Может быть, я смогу наконец остановить эту женщину. Мне приходилось иметь дело с очень плохими ребятами — головорезами, жестокими убийцами и подонками, с несколькими действительно зловещими типами вперемешку. Солана Рохас была изобретательной и хитрой, но не думаю, что она была умнее меня. Пускай у меня нет университетского образования, но я обладаю (сказала она скромно) хитрой и изворотливой натурой и природным умом.