Изначально там было шесть или восемь временных помещений, пока строилось все остальное.

Было странно вспоминать, что когда-то я тоже здесь училась. После трех семестров я поняла, что не создана для академических занятий, даже на самом скромном уровне. Нужно было знать себя лучше. Школа была для меня мучением. В старших классах я была беспокойной, легко отвлекалась и больше любила курить травку, чем учиться. Не знаю, что я собиралась делать со своей жизнью, но искренне надеялась, что для этого не придется ходить в школу. Это исключало медицину, стоматологию и юриспруденцию, вместе с кучей других профессий, которые мне не нравились самого начала.

Я поняла, что без диплома большинство корпораций не сделают меня своим президентом.

Вот черт. Однако, если я правильно прочитала Конституцию, мой недостаток образования не лишает меня права стать Президентом Соединенных Штатов, для чего от меня требуется только быть гражданином, рожденным в стране, и быть не моложе тридцати пяти лет. Это здорово, или нет?

В восемнадцать и девятнадцать я сменила много простых работ. Когда мне исполнилось двадцать, по причинам, которых сейчас не помню, я подала заявление в департамент полиции Санта-Терезы. К этому времени я вела себя примерно, потому что мне так же надоела марихуана, как и черная работа.

Я имею в виду, сколько раз можно складывать те же самые свитера в спортивном отделе в Робинсоне? Оплата была жалкой, даже для такой как я. Я обнаружила, что если вам интересна низкая зарплата, в книжном магазине платят меньше, чем в магазине одежды, только расписание хуже. То же самое для официантки, что (как выяснилось) требует больше способностей и искусства, чем я могу предложить.

Мне нужен был вызов, и я хотела увидеть, как далеко меня может продвинуть мой природный ум.

Каким-то чудом, я выдержала процесс отбора в департаменте, прошла письменный экзамен, экзамен на физическую подготовку, проверку на употребление запрещенных субстанций и кучу других собеседований и проверок. Кто-то, наверное, уснул за рулем.

Я провела двадцать шесть недель в Полицейской Академии, что было круче всего, что я когда-либо делала. После окончания я прослужила два года и поняла, что не подхожу для работы в бюрократическом учреждении.

Мой последующий переход в ученицы в фирме частных детективов оказался правильной комбинацией свободы, гибкости и отваги.

Закончив это минутное путешествие по волнам моей памяти, я вошла в здание администрации. Широкий коридор был светлым, но свет, льющийся в окна, казался холодным. Там и сям были развешены украшения к Рождеству, и отсутствие студентов говорило о том, что они уже разъехались на каникулы. Не могу припомнить места, которое бы ощущалось таким приветливым, но это несомненно было отражением моего настроения в тот период.

Я зашла в архив и спросила женщину за столом о миссис Хендерсон.

— Миссис Хендерсон уже ушла домой. Может быть, я смогу вам помочь?

— Конечно, я надеюсь.

Я почувствовала вдохновение лжи, слетающей с моих губ.

— Я разговаривала с ней час назад, и она обещала вытащить кое-какую информацию из студенческих файлов. Я пришла ее забрать.

Я достала заявление Соланы и ткнула пальцем в ее подпись.

Женщина слегка нахмурилась.

— Даже не знаю, что вам сказать. Это непохоже на Бетти. Она ничего мне не говорила.

— Не говорила? Как жаль. Она так плохо себя чувствовала, что, наверное, забыла.

Не могли бы вы проверить записи для меня, раз я уже здесь?

— Наверное, смогу, хотя это займет время. Я не настолько знакома с файлами, как она.

— Ничего. Не спешите. Я буду очень признательна.

Через семь минут у меня была нужная информация.