|
— А вы… ты ведь сталкер? То есть тебя зона кормит? Я не ответил. На еврейские вопросы армянское радио не отвечает. — Тебе деньги нужны? Я молчал. Уже понял, к чему он клонит со своими риторическими вопросами. — Я заплачу. У меня квартира есть в сталинской высотке. От деда осталась. Она прилично стоит. Я продам и заплачу. Правда. А ты отведи меня к Монолиту. Мунлайт сказал, что один туда не сунется. Обещал найти кого-нибудь в пару и проводить. Ты ведь можешь с ним в паре? Проводи меня, а?… Он говорил все медленнее, пока совсем не потерялся. Но я знал, что он не спит, а ждет ответа. Ладно, зато теперь понятно, что за работенку хотел Мунлайт подсунуть. — Я провожу тебя. Завтра. Причем бесплатно, — пообещал я. И я не врал. 5 Проснулся я от дикого рева. Было темно, но темнота, кажется стала, чуть реже. Приближался рассвет. Под окном хохотали, травили байки и голосили под гитару. Чья была гитара, не знаю, а вот голос, который пел, я узнал сразу. — Rape me, my friend. Rape me again, — надрывался Мунлайт. Чертыхнувшись, я поднялся на ноги и подошел к окну. Внизу в сотне метров от стены игриво полыхал костерок. Рядом сидели Вася Кабан, тренькающий на гитаре Мунлайт и еще пара смутно знакомых сталкеров. My favorite inside source I'll kiss your open sores Appreciate your concern You'll always stink and burn Rape me, my friend… Чертов музыкант со всей дури зафигачил по струнам и заорал свое «Rape mе» на разные лады. — Это что? — поинтересовался заспанный голос Хлюпика. — Ты боялся, что у него сотрясение мозга? — проворчал я. — Было бы чего сотрясать. Петь оне изволят. — А-а… — протянул Хлюпик. Странно как-то протянул. Я щелкнул зажигалкой и посмотрел, чего там с ним. Ничего странного не было. Только заспанная рожа с отпечатком матраса на щеке, выставленная вперед рука и все тот же голос. — Не светите… — Нас здесь по-прежнему одна штука, — сказал я, но зажигалку потушил. Мунлайт продолжал орать до хрипоты, причем от всей песни осталось два слова, которые со смаком перекатывались на разные лады. — Это он по-английски? — спросил я у Хлюпика. — Ага. — И чего поет? — Ну-у… — голос слегка замялся. — Опуская все подробности, просит, чтобы его изнасиловали. — Всю песню? — Полезно, оказывается, знать буржуйские языки. — Ага. — А если не опускать подробности, — заинтересовался я. Хлюпик помялся. — Если не опускать подробности, то просит, чтобы его изнасиловали, в подробностях. |
