— Не слабо — столько слитков, а, Папийон?

— Еще не слабее было бы их отсюда смылить.

— Может быть, но не про нашу честь. Это святое дело, ведь мне доверили их охранять.

— Тебе, не мне.

— Да, я их охраняю.

— Да тебя здесь нет двадцать четыре часа в сутки!

— Нет, меня нет с шести утра до шести вечера. А днем другой охраняет. Ты, наверное, его знаешь — Александр.

— Да, знаю. Мое дело сказать. Привет семье. Придешь к нам?

— Конечно. Чао!

Я поскорее убрался из этого места. Просто невероятно! Сказать кому-нибудь — не поверят. Богатство, которое лежит практически под открытым небом под присмотром двух остолопов. Такого я еще не видел в моей довольно насыщенной событиями жизни.

Медленно брел я по продуваемой ветром тропе к поселку, бездельничал после восьмичасового рабочего дня. Во второй галерее воздуха явно не хватало, он был жарким и влажным, несмотря на вентиляторы. Насосы пару раз вырубались, и приходилось возиться с ними. Заработал восемнадцать боливаров. Если бы у меня были мозги работяги, все бы меня устроило. Мясо стоило 2-50 кило, сахар — 0-70, кофе — 2. Зелень очень дешевая, рис — 0-50, а бобы почти даром. Жить можно припеваючи. Но нужна ли мне такая жизнь?

Я брел по тропе, тяжело топая ботами, выданными мне на шахте, и то и дело возвращался мыслями к той большой куче золота. Несколько раз убеждал себя не думать и все же думал. Ночью можно будет без труда усыпить Симона хлороформом, так, чтобы меня не предали. И, считай, дело в шляпе, ибо хозяева шахты уже показали свою беспечность, оставив ему ключ от хранилища, чтобы он там мог прятаться от дождя. Преступная безответственность! Сотни слитков можно вынести и запросто погрузить в любой пикап или тачку. А в лесу заготовить несколько убежищ вдоль дороги и спрятать там слитки по сотне в каждом мешке. Если бы у меня был грузовик, я бы угнал его подальше, выбрал место в реке поглубже и затопил. Тележка? Да их полно в сквере. Дождливая ночь стала бы для меня лучшим укрытием, а утром я был бы уже в постели и спал бы там как невинный монах.

Когда я подходил к горящим фонарям в сквере, то все уже обдумал и мысленно спал в обширном алькове Шарло.

— Доброй ночи, француз! — окликнули меня мужчины возле бара.

— Всего и вам доброго, hombres!

— Давай к нам, у нас холодное пиво, будешь?

Я хотел было отказаться, но не смог. И вот сижу среди шахтеров. Им все интересно — нашел ли я женщину, хорошо ли Кончита следит за Пиколино, нужны ли мне деньги на лечение. Эти добрые люди вернули меня на землю. Один золотодобытчик сказал, что если меня не интересует шахта и я не хочу работать, то могу уехать с ним. Это единственная возможность разбогатеть в один прекрасный день. Я предложил заплатить за всех.

— Нет, француз, ты наш гость. В другой раз, когда разбогатеешь.

Я направился к «замку», думая о том, что, конечно, было бы просто раствориться в этих честных людях, довольствующихся малым, которые принимают человека таким, каков он есть, откуда бы он ни пришел, что бы он из себя ни представлял, и, наверное, это было бы совсем неплохо, но только не для меня…

Кончита обрадовалась мне. Она была одна. Казалось, она источала благодушие и гостеприимство, дала мне пару шлепанцев, которые было очень приятно надеть после тяжелых бахил.

— Твой друг спит. Я послала письмо в госпиталь Туме-рано с вопросом, не могут ли они принять его на лечение, это недалеко.

Меня ждала горячая пища, и я поел.