В то время как Беренгария желала всем спокойной ночи, разговор за столом снова коснулся лихорадки, сразившей большую часть армии.

Ричард стукнул по столу кулаком и призвал к тишине.

– В свите королевы есть прелестная девушка, с которой я однажды беседовал о лихорадке. Отец леди Валентины был придворным врачом короля Санчо и провел много времени на полях сражений, сопровождая в походах короля Наварры, поэтому он многое знал о напастях, досаждающих армиям. Его дочь обратила мое внимание на довольно широкую полосу отбросов и нечистот между городскими стенами и расположением наших войск. Зараза происходит от гниющих трупов! Никто их не убирает, мертвые тела лишь клюют стервятники, да растаскивают тощие беспризорные собаки. От огромных куч навоза и человеческих испражнений идет такая вонь, что любого вывернет наизнанку. Достойная леди поведала мне, что ее отец часто отмечал: лихорадка свирепствует в войсках тем сильнее, чем в большей грязи утопает армия. По совету этой придворной дамы я приказываю вырыть глубокие рвы. Специальному отряду будет поручено проследить за сожжением всей этой падали и за последующим захоронением пепла. С этих пор все отхожие места неизменно должны располагаться за пределами лагеря. Лотки со спиртным и всякой дрянью, а также шлюхи, эти разносчицы заразы, будут вышвырнуты из расположения войск. Если мужчины не найдут свою смерть, валяясь с ними, то уж кинжал в боку не минует смельчаков. Шлюхам не место в военном лагере!

Послышался ропот недовольства, но никто не осмелился высказаться открыто, это было бы бесполезно. Если приказ не будет выполнен самым тщательным образом, Ричард наложит на военачальников суровое наказание, все это знали.

Король закончил свою речь словами:

– Поднимем же кубки, друзья, и выпьем за прекрасную леди! Может быть, ее совет спасет многим из нас жизнь! За леди Валентину!

Беренгария выбежала из зала, не желая присутствовать при провозглашении тоста. Паксон очарован Валентиной, а теперь и Ричард всячески ее превозносит! Если приказы короля, касающиеся состояния лагеря, окажутся действенными, то скоро в армии христиан на устах каждого воина зазвучит ее имя!

Чувства, бушевавшие в душе Беренгарии, стали еще более яростными, чем прежняя ненависть. Валентина! Повсюду, куда ни кинься, Валентина! О, если бы только можно было ее убить!.. Да! Федаины! Федаины шейха аль-Джебала могли бы вонзить кинжал в нежное тело придворной дамы!.. При одной только мысли об этом дрожь пробежала по спине Беренгарии. федаины? Нет!

Решение, найденное Ричардом для выхода из затруднительного положения, больше устраивало королеву, замыслившую избавиться от придворной дамы. Достаточно лишь отправить Валентину к башне, где содержатся пленники, до того как их выведут за городские ворота…

Довольная тем, как ловко она придумала обстряпать дельце, Беренгария поднялась по каменной лестнице в комнату Валентины. Отослав Сину, королева почувствовала смутную жалость к своей подруге детства, спина которой была покрыта сейчас страшными кровоточащими рубцами. Благодарение Богу, она удержала Тарсу от дальнейшего избиения! После полученных ударов ходить несчастной и без того будет мучительно больно, тем более ужасным было бы ее состояние после обещанных двадцати плетей.

Наклонившись над девушкой, королева прошептала:

– Валентина, ты меня слышишь? Девушка застонала, шевельнулась и открыла глаза, но, увидев Беренгарию, сжалась.

– Не бойся! Я пришла просить у тебя прощения. Иногда мне приходит в голову, что, быть может, я так же безумна, как и моя мать. Скажи, что прощаешь свою подругу, Валентина!

Жалобно всхлипнув, девушка попыталась кивнуть. О прощении не могло быть и речи, но Валентине хотелось, чтобы ее поскорее оставили в покое, а ей хорошо было известно, что Беренгария не уйдет, пока не добьется своего.