Француз улыбнулся и взял Эмму за руку.

 — Позвольте вам заметить, мадам, что вы потрясающе красивы.

 Эмма привыкла к комплиментам и чаще всего им просто не верила. Аласдэр никогда ей не льстил — в этом не было необходимости. Но восторженное восхищение Поля Дени показалось девушке многообещающим.

 Она улыбнулась в ответ и сказала:

 — Вы меня смущаете, сэр.

 — И очаровательны.

 У Эммы возникло нелепое желание рассмеяться. Она знала, что ни капли не покраснела. Но тут же решительно подавила зарождавшееся веселье.

 — Скажите мне, где ваша комната? — Поль посмотрел на дом. — С фасада?

 — Наверху. — Девушка показала на окна над парадным. — Три окна. А почему вы хотите знать?

 Француз казался немного взволнованным.

 — Простите за глупость. Но если я буду проходить по этой улице ночью, то смогу представить вас там.

 На этот раз Эмма действительно рассмеялась — сопротивляться накатившей веселости было бесполезно.

 — Мистер Дени, вам следует знать, что меня не нужно одаривать комплиментами, особенно такими абсурдными. У меня обостренное чувство смешного.

 — А что тут смешного? — Поль Дени сразу погрустнел.

 — Абсолютно все, — отозвалась Эмма, но тут же добавила: — Ну же, сэр, не будьте таким несчастным. Вы просто не знали, насколько я практична и непригодна для тонкого искусства ухаживания. — Девушка прикусила губу. — Простите, я выражаюсь слишком прямо.

 — Я нисколько не обижен. — Поль казался воплощением искренности. — Ухаживание за вами сделает меня счастливейшим человеком на свете.

 И очень богатым, подумала про себя Эмма. Но почему такая спешка показалась ей неуместной? Ведь она соответствовала ее намерениям: в конце концов, День святого Валентина был не за горами. Конечно, этого человека интересовали деньги — иначе быть не могло. Он казался привлекательным, и из него получился бы муж не хуже, а даже лучше других. Правда, Эмма подметила в нем нечто хищное. Сначала эта черта ее привлекала, но теперь девушка не была так уверена в своих чувствах.

 Хотя все это мелочи! Она наметила план, и этот план успешно претворяется в жизнь.

 — Я должна идти. Вы будете вечером на карнавале у леди Девиз? Мы там увидимся?

 — Безусловно. Даже дикие звери не удержат меня дома. — Поль выпрыгнул из экипажа на мостовую и помог спуститься Эмме. Его пальцы сжали ее руку чуть дольше, чем было необходимо. — Скажите, какого цвета домино будет на вас? — На губах француза играла грустная улыбка. — И молю, не смейтесь надо мной на этот раз. Моя гордость — вещь очень хрупкая.

 — Не буду, — успокоила его Эмма. Ей понравилась его забавная чувствительность. — Я не хотела вас обидеть.

 — Итак, ваше домино? — Француз поднял на нее темные быстрые глаза.

 — Ну нет, сэр. — Эмма покачала головой. — Вы должны узнать меня сами. — Она помахала рукой, легко взбежала по ступеням, но, прежде чем скрыться в доме, обернулась, улыбнулась и снова махнула рукой.

 Поль забрался в экипаж. Его лицо сразу сделалось бесстрастным — ни малейшего признака только что бушевавших страстей.