|
– А может быть, наоборот? – смеясь, возразила Афрейт. – Мой помешался как раз на звездах. А у твоего в голове одна еда да посуда. Глава 12 Смерть Фафхрда и Смерть Мышелова тряслись верхом на ослах в хвосте небольшого торгового каравана, к которому они пристали, чтобы пересечь покрытую лесом Землю Восьми Городов от Кварч Нара до Иллик Винга. Уже наступило полнолуние. Смерть Фафхрда бросил: – Не люблю я быть чужой смертью – начинаешь забывать собственное тело и привычки, в особенности если ты прирожденный актер. – Это вовсе не обязательно, – отозвался другой. – Мне перевоплощение скорее помогает: можно взглянуть на себя со стороны, есть время непредвзято обдумать условия контракта, да и вообще мозги прочищает (а у кого мозги могут быть чище, а взгляд объективнее, чем у Смерти?). – Это верно, – произнес его коллега, проводя ладонью по длинному худому подбородку. Теперь, когда его осел решил для разнообразия перейти на более ровный шаг, не обязательно было сидеть, вцепившись в поводья до судорог в руках. – А как ты думаешь, почему в нынешнем контракте так много говорится о добыче, которую мы якобы сможем захватить? – Да потому, что Гамомель и Пулы уверены, что наши подопечные – люди не бедные! Мне очень нравится эта мысль – от нее и в холодную ночь становится теплее. – А также наводит на размышления о том, за кого нас держат: за почтенных наемных убийц или грабителей с большой дороги? – Какая разница? – подвел итог разговора менее щепетильный убийца. – По крайней мере, нам самим ясно, как действовать – ни в коем случае не убивать Двоих, пока они не приведут нас к сокровищу. – Или скорее к сокровищам, – поправил другой, – ведь они, будучи людьми здравомыслящими, наверняка не доверяют друг другу. Глава 13 Огибая с разных сторон угол городской ратуши в Соленой Гавани, Мышелов и Фафхрд буквально налетели друг на друга, так как один из них шел уткнувшись носом в оставленные только что отшумевшим ливнем лужи, а другой, напротив, внимательно вглядывался в облака, поспешно отступавшие под натиском солнечных лучей. Поначалу оба угрожающе заворчали, но, узнав друг друга, расхохотались; неожиданное столкновение встряхнуло и вывело на какой то момент Фафхрда из состояния глубокой задумчивости, в котором он пребывал в последнее время, и заставило пристально взглянуть в лицо друга. Он увидел, как широкая приветственная улыбка последнего сменилась выражением задумчивого удивления, смешанного со всепроникающей печалью. Сердце его дрогнуло и он спросил: – Где ты прятался все это время, друг? Мне хотелось поговорить, но я никак не мог тебя отыскать. – Верно, – сказал Мышелов, скривившись, как от внезапной боли, – в последнее время мы с тобой, похоже, находимся на разных уровнях. – Да, но что ты чувствуешь? – поспешно продолжал Фафхрд. Мышелов в свою очередь также расчувствовался и, обрадовавшись неожиданно представившейся возможности разделить с другим свои самые сокровенные и с трудом поддающиеся формулировке трудности, затащил Фафхрда в какой то переулок и выпалил: – Если бы кто нибудь осмелился предположить, что я испытываю ностальгию по Ланкмару, я сказал бы этому человеку прямо в глаза, что он лжет! Все наши веселые приятели и влиятельные почти друзья, а также очаровательные, хотя и неверные подруги, благоухающие духами, сверкающие рубинами накрашенных губ и изумрудами подведенных глаз, со всеми их прелестными сиськами и шикарными письками не значат для меня ровным счетом ничего! Ничего не значат ни Шильба, знавший меня как облупленного, ни велеречивый Нинг. Все мосты и дворцы, храмы и пирамиды, мрамор и гранит этого города мне безразличны! Но… – тут голос его пресекся и выражение удивления и печали вновь появилось на лице, – мелочи, при воспоминании о них, признаюсь тебе, у меня начинается ностальгия, невообразимая тоска. |
