– Да у тебя их и в помине нет! – парировал Одо.

Кили засмеялась, почти забыв свою обиду. Кузены часто вели себя нелепо, но Кили искренне любила их.

– Сплети и мне венок, – попросил Одо.

– И мне тоже, – сказал Хью.

– Мне первому, я старше! – воскликнул Одо.

– А я красивее!

Кили взглянула на Риса.

– Ты меня любишь? – спросила она, заглядывая ему в глаза.

– Да, очень.

Рис обнял ее и крепко прижал к груди. Кили положила ему голову на плечо и тут заметила, что Мэдок с мрачным выражением лица наблюдает за ними издали.

– Вы плачете, моя красавица? – раздался рядом с Кили знакомый голос.

Вздрогнув от неожиданности, она подняла голову и увидела графа Бэзилдона.

– Что вы здесь делаете? – спросила девушка. Ричард приподнял бровь в недоумении.

– Я здесь живу. Разве вы забыли?

– Нет, вы живете… – начала Кили, однако ей самой не нравился ее грубый тон и неучтивое поведение.

– Вон там, – закончил за нее Ричард, показав на соседние владения, примыкавшие к саду герцога.

– Его сиятельство сейчас находится в доме, – сказала Кили.

– Его сиятельство? – удивленно переспросил Ричард. – Вы так официально называете своего отца?

Не желая продолжать разговор с графом, Кили отвернулась от него, делая вид, что он ей глубоко безразличен, хотя сердце ее учащенно забилось в груди. Граф представлял собой опасность для ее кузенов, но Кили беспокоилась прежде всего о сохранении собственного душевного покоя. Она боялась, что мужественная красота графа может ослепить ее, ведь женщине нетрудно утонуть в бездонном омуте его изумрудно-зеленых глаз.

– Почему там, в таверне, при нашей первой встрече вы не сказали мне, что ваш отец – герцог Ладлоу?

– Я думала, что это вас не касается, – заявила Кили, даже не повернув головы в сторону собеседника.

В эту минуту ей хотелось только, чтобы граф поскорее ушел.

– Мой лорд, – сказал Ричард, опуская обутую в сапог ногу на краешек каменной скамьи, на которой сидела Кили.

– Что? – спросила Кили, резко повернувшись и обнаружив рядом с собой колено и стройное мускулистое бедро графа.

– Вам следовало сказать: «Это не ваше дело, мой лорд».

– Может быть, вы, конечно, и лорд, – возразила Кили, – но не мой.

Если бы она не разговаривала с ним столь дерзко, Ричард, пожалуй, по достоинству оценил бы ее остроумие. Немногие при английском дворе осмеливались обращаться с фаворитом королевы столь неучтиво. Кили ожидала, что граф рассердится, но вместо этого Ричард мягко улыбнулся ей.

– Я принес вам маленький подарок, как сосед соседке, – сказал он, протянув Кили изысканную орхидею, которую все это время держал в руке.

Кили изумленно посмотрела на него и улыбнулась. Она приняла подарок графа, и когда их пальцы соприкоснулись, незнакомый трепет охватил Кили.

Покоренная его добротой, она долго смотрела на орхидею. Ни один мужчина не дарил ей столь изысканных цветов. Да и вообще Кили никогда еще не получала подарков от мужчин, если не считать того, что ей дарили брат и кузены. У нее никогда не было поклонников. Ненависть, которую питал к ней Мэдок, останавливала всех, кто, казалось, был увлечен ею. Не находилось желающих жениться на бесприданнице, а всем было известно, что отчим медяка ломаного не даст за Кили.

– Какой чудесный цветок! Прошу вас, простите меня за грубость и неучтивость, – принесла свои извинения Кили.