Кили подняла глаза на Елизавету, и у нее закружилась голова. Ее золотисто-рыжие волосы походили на пламенные отсветы закатного солнца, проницательные серые глаза напоминали вечерний мглистый туман. Королева была одета в ярко-желтый наряд и с головы до ног усыпана жемчугом и бриллиантами.

– Да, у нее несомненное сходство с вами, – признала Елизавета, обращаясь к герцогу, а затем задала вопрос Кили: – Что вы можете сказать в свое оправдание, дитя мое?

Кили лишилась дара речи. Разве может простой смертный разговаривать с богиней?

– Говорите же, – потребовала Елизавета.

Кили вздрогнула, уловив резкие нотки в голосе королевы.

– Я… я удостоена высокой чести присутствовать на приеме у вашего величества и сожалею о том, что побеспокоила вас, – промолвила Кили дрожащим голосом. – Я знаю, что у вас много важных государственных дел, и прошу прошения за то, что отнимаю у вас драгоценное время.

– Хотя эта девица валлийка да к тому же еще незаконнорожденная, – заметила Елизавета, обращаясь к герцогу, – она унаследовала ваши качества ловкого придворного. – Затем королева спросила Кили: – Дитя мое, ответьте коротко и ясно. Мой дорогой Мидас действительно обесчестил вас?

– Ваше величество, – вступил в разговор Ричард, – я добровольно признаю, что его сиятельство застал в постели меня и свою дочь, и согласен на ней жениться.

От его дерзких слов лицо Кили залилось румянцем. Как он смеет покрывать ее позором, заявляя во всеуслышание, что лишил невинности?

– Ах ты, распутник! Похотливый самец! – вскричала Елизавета. – За совращение этой невинной девушки мне следовало бы обезглавить тебя!

Насмерть перепуганная, Кили хотела что-то возразить, но герцог быстро зажал ей рот ладонью, заставив молчать.

– Десятого ноября вы оба явитесь в Хэмптон-Корт и обвенчаетесь в королевской часовне. Я хочу положить конец этой нелепой истории, – сказала королева и, обратившись к герцогу, спросила: – А как поживает ваша вторая дочь?

– У нее целый список претендентов на…

– Выдайте ее замуж за кого хотите, – перебила его королева, – за исключением кузена Дарнли.

И Елизавета встала с трона, давая понять, что аудиенция закончена. Но тут герцог, опустившись на одно колено, вновь обратился к ней:

– У меня есть еще одна, последняя просьба, ваше величество…

Прищурив серые глаза, Елизавета внимательно посмотрела на него.

– Вы испытываете судьбу, Ладлоу, – напомнила она. Однако герцог был преисполнен решимости и не смутился под пристальным взглядом королевы.

– Ну хорошо, продолжайте, – сказала Елизавета. – Что там у вас?

– Я прошу вашего разрешения сочетаться законным браком с графиней Чеширской, – промолвил герцог громко и отчетливо. – Конечно, мы поженимся только после того, как состоится свадьба Кили.

– Чеширская уже трех мужей свела в могилу, – заметила Елизавета. – Впрочем, даже если вы женитесь на последней судомойке, мне не будет до этого никакого дела. От ваших безумных браков у меня голова кругом идет.

И с этими словами королева быстро вышла из зала.

– Сборище прелюбодеев! – раздраженно бросил им Берли и поспешил вслед за Елизаветой.

– Я зайду сегодня к вам во второй половине дня, чтобы составить брачный договор, – сказал Ричард, обращаясь к Толботу, а затем поцеловал руку Кили и вышел из зала.

– Почему королева назвала графа Мидасом? – спросила потрясенная всем произошедшим Кили, когда они с графиней и герцогом вышли из зала для аудиенций.