– Это самое мрачное место на свете, – промолвила она удрученно.

– Не понимаю, – сказал Ричард, поглаживая ее по спине, чтобы немного успокоить. – Когда я бываю здесь, то хожу на богослужения в часовню. Мне хотелось показать вам крепость, я не собирался расстраивать вас.

– Под каменными плитами часовни захоронены королевы, которых убили, – промолвила Кили дрожащим голосом, а затем, повернув голову, посмотрела на одну из отдаленных башен замка. – А там…

– Эта башня называется Уэйкфилд, – сказал граф.

– …там лежат два убитых принца, – продолжала Кили.

– Вы не можете знать это наверняка, – сказал Ричард. – Никому не известно, где захоронены сыновья Эдуарда Плантагенета, которых казнили по приказанию дяди.

Кили снова посмотрела на башню.

– Вы не правы. Казнить их приказал узурпатор из рода Тюдоров…

Ричард быстро закрыл ей рот рукой, не дав договорить. Кили увидела в его глазах страх, который он старался скрыть, притворившись рассерженным.

– Казнить принцев приказал Ричард Плантагенет, – заявил граф тоном, нетерпящим возражения. – И никогда не пытайтесь опровергнуть этот общеизвестный факт. Принцы погибли около ста лет назад, и не стоит ворошить прошлое и возрождать старые споры. Вы меня поняли?

Кили кивнула. Убийство двух юных принцев было ужасным преступлением. Но сейчас на английском троне сидела внучка узурпатора из рода Тюдоров, и опасно было называть убийцей невинных детей основателя королевской династии. Ричард и Кили снова пересекли поросший травой дворик. По мере того как они удалялись от часовни, у Кили становилось спокойнее на душе. Теперь перед ними вновь высилось здание Лефтенентс-Лоджингз.

– Бэзилдон! – внезапно окликнул кто-то графа. Ричард повернулся и увидел средних лет человека, шагавшего к ним через двор.

– Это Уильям Кингстон, констебль Тауэра, – сказал граф, обращаясь к Кили. – Подождите меня минутку, я скоро вернусь.

И он с улыбкой направился к констеблю. Встревоженная тем, что Ричард оставил ее одну, Кили стала беспокойно озираться вокруг и вдруг увидела, что темноволосая женщина, которую она заметила недавно, стоит в нескольких футах от нее.

На незнакомке было черное бархатное одеяние, из-под которого виднелась яркая алая юбка. Ее черные как смоль волосы были убраны под украшенный жемчугом головной убор. Хотя ее наряд выглядел по-королевски роскошно, он уже давно вышел из моды.

Кили невольно присела перед дамой в глубоком реверансе.

– Добрый день, миледи, – учтиво поздоровалась она.

– Что вы здесь делаете? – спросила незнакомка, устремив на нее взгляд своих живых карих глаз.

– Я пришла сюда со своим женихом, чтобы посмотреть часовню Святого Петра, – ответила Кили.

Дама бросила взгляд на графа, стоявшего в отдалении с констеблем Тауэра, и заметила:

– Точно такие же рыжие волосы были у моего мужа. Кстати, мне необходимо срочно переговорить с ним по важному делу. Вы его, случайно, не видели?

– Я не знакома с ним, – ответила Кили, – но мой жених здесь многих знает. Скажите, как зовут вашего мужа?

– Генрих, – промолвила женщина со смущенной улыбкой, а потом добавила: – Дитя мое, опасайтесь вероломного черного кузнеца.

Кили похолодела. То же самое говорила ей Меган перед смертью.

– Кили!

Кили быстро повернулась на голос графа и увидела, что он приближается к ней в сопровождении констебля.