– Так теперь хоть правду скажи!

– Перед вами самка кеа – попугаиха. И они не разговаривают. Если вам нужен говорящий попугай кеа, то это будет только самец. Да и то не каждый станет разговаривать.

– Нет, другое скажи. Вы с сеструхой зачем нас обманули? Зачем нашим мелким вместо самца какую-то самку подсунули? Или вам жить надоело?

– Я без задней мысли действовал! Я же и понятия не имел, что вам нужен какой-то определенный попугай кеа. Нина прибежала, плакала, умоляла помочь сыну. Сын у нее проблемный, вечно в какие-то дурные истории влипает. Но при этом он же мой племянник. А Нина сказала, что Васю убьют какие-то люди, которые доверили ему редкого попугая, а Вася его случайно погубил. А сейчас эти люди возвращаются, нужно им показать попугая, тогда они успокоятся и снова на целый год или даже больше укатят по миру путешествовать.

– То есть Нина просила у вас попугая на время?

– Буквально на пару дней. Я не мог отказать сестре в этой помощи. Хоть мне и не нравилось, что я даю ей Око, но Нина поклялась, что будет очень осторожна. И Ваську предупредит. Ушла и пропала! Вместе с Око! Я был вне себя от горя. Бедная Око! Куда она могла исчезнуть? Что с ней случилось? И вдруг на другой день меня хватают прямо на рынке, тащат сюда, и что же я тут вижу? Око! Бедная девочка была жива, только очень напугана. Но как же она мне обрадовалась!

– Это верно, – согласился Меля. – Птица прямо вся преобразилась, когда ученого увидела. Мы-то не знали, что они знакомы. Думали, это на нее так один его вид действует. Обрадовались. Ну, думаем, профессионал, теперь дело пойдет. А она не говорит и не говорит. Теперь ясно, что и не могла она с нами поговорить, коли баба и совсем не та.

Но Федоров думал глубже.

– Если попугаиха не разговаривает и не может разговаривать, то на кой ляд нам этот птичий психолог? Мы его сюда притащили, потому что думали, он нам поможет с птицей диалог установить. А если не может, то в расход его. Нам лишние свидетели не нужны. Профессор должен умереть!

Тихон Иванович задрожал.

– А этот?

И Меля ткнул в Юру. Но Федоров-старший был человеком обстоятельным.

– Сначала профессор! – повторил он и шагнул к Тихону.

Тихон задрожал сильнее. Его сейчас будут убивать, в этом сомнений ни у кого не возникло. Око тоже поняла, что происходит неладное. Она раскрыла свои огромные крылья, оказавшиеся у нее разноцветными. И быстро побежала навстречу Федорову, желая защитить дорогого ей человека. Шутить разгневанная птица не собиралась, из ее клюва полились странные булькающие звуки, в которых можно было узнать и скрежет станка, и пожарную сирену, и грохот камнепада. Голос попугаихи не отличался мелодичностью, но зато что в нем было в избытке, так это сочности и громкости.

Благодаря этим жутким звукам, которые издавала эта сравнительно небольшая по размерам птичка, атакуя Федорова, ни бандиты, ни их пленники не услышали, как полиция высадила дверь и штурмом взяла их квартиру. У бандитов была другая проблема, они пытались отбиться от нападок разъяренной Око, которая орудовала и острым крепким клювом, и огромными когтями. Она размахивала мощными крыльями, поднимая порывы ветра. А бандиты размахивали пистолетами, но стрелять опасались, прекрасно понимая, что в такой толчее велик риск подстрелить кого-нибудь из своих.

Не встречая реального сопротивления, попугаиха вошла в раж. И когда полиция ворвалась в комнату, то застала удивительное зрелище. На лысой голове Федорова сидел попугай и своим клювом долбил там дырку. Камельков прыгал рядом, размахивая пистолетом, но не решаясь пустить его в ход, чтобы не зацепить приятеля.

Федоров реагировал на происходящее очень эмоционально:

– Она меня жрет! Хочет добраться до мозга!

– Стой спокойно! Замри! Тогда я ее подстрелю!

Но Федоров не мог спокойно замереть.