Это была правда. И все, включая девушку, это понимали.

– И как же нам поступить?

– Надо выманить Яго из клетки.

Но это было легче сказать, чем сделать. Предложенный набор из нескольких самых отборных лакомств не произвел на Яго впечатления. Орешки он проигнорировал. Чипсы удостоил косым взглядом. Чуть заколебался, когда появился кусок сыра с душком. Казалось, победа близка, но Око издала какое-то особенное курлыканье-кудахтанье, и Яго тут же потерял интерес к лакомству.

И всем оставалось признать, Яго стал домоседом. А ведь еще совсем недавно Яго и сам изо всех сил стремился выбраться наружу, никакие запоры, замки и засовы его не останавливали. Он открывал, ломал или находил какой-нибудь хитрый маневр, чтобы выбраться на волю. Но присутствие Око все мгновенно изменило в этом раскладе. Появилась попугаиха, и клетка стала для Яго самым притягательным местом в мире.

– Конечно, теперь это для него уже никакая не клетка, а родной дом, гнездо. И там его ждет самая обаятельная из всех возлюбленных. Я бы на его месте тоже никуда не пошел, по крайней мере, пока не появятся птенцы.

Убедившись, что уговорами и лакомствами Яго невозможно выманить, было решено применить против него грубую силу. Сначала попугаев разделили сплошным листом фанеры, которую они тут же принялись крошить своими крепкими клювами. А затем Тихон Иванович сунул защищенные грубой дерниной руки и схватил Яго.

Попугай сопротивлялся так, словно его тащили на убой. Орал, клевался и даже умудрился прокусить мешковину и тяпнуть своего обидчика за палец. Око бушевала с другой стороны. И зрелище было не для слабонервных. Пух, перья и остатки корма летели во все стороны. Мама и папа не смогли присутствовать, у мамы сделалась мигрень, а папа заявил, что готов отдать все свои накопления пострадавшим от рук Краба людям, лишь бы не трогали Яго, не мучили и не разлучали его с любимой попугаихой.

Увы, папиных накоплений никак не могло хватить, поэтому Яго все же извлекли, напоили водичкой с глюкозой и легким успокоительным и поместили в другую клетку поменьше, которую закрыли темной тканью. Око тоже укрыли, и попугаи смирились с неизбежным фактом, наступила ночь, и ночевать они будут в разных местах.

Где-то через час Тихон Иванович счел, что Яго достаточно успокоился, чтобы с ним можно было начать работать. Задремавшего попугая разбудили. И если Сашенька вначале боялась, что Яго испугается обступивших его людей, то она очень ошибалась.

Яго обвел их тяжелым взглядом и сообщил им непреложный факт:

– Пер-р-рдуны!

И больше не обращая на них внимания, начал чистить клювом перья, прихорашивался, чтобы окончательно сразить попугаиху, когда им вновь доведется встретиться. Выглядел Яго при этом таким самоуверенным, словно не сомневался, эта встреча состоится при любом раскладе.

– Вот что, дружок, – внушительно произнес Тихон Иванович. – Ты хочешь вернуться к своей дамочке, а мы хотим услышать от тебя кое-какие вещи. Может, договоримся?

Попугай с любопытством посмотрел на него и почесался лапкой. Выглядело это так, словно он размышляет.

– Договор-р-р, – задумчиво произнес Яго. – Хор-р-рошо.

Тихон Иванович обрадовался.

– Он готов сотрудничать!

– Так начинайте!

– Скажи нам, – спросил орнитолог у попугая, – где твой хозяин спрятал свое сокровище?

Яго оживился.

– Цифр-р-ры! – воскликнул он, прыгая на жердочке ближе к людям. – Четыр-р-ре цифр-р-ры!

– И какие? Какие это цифры? Скажи их нам!

– Четыр-р-ре! – весело прыгая по жердочкам, твердил попугай. – Тр-р-ри! Тр-р-ридцать тр-р-ри! Четыр-р-рнадцать!

– Это точно? – спросил у него Юра.