Толстяк как-то ехидно усмехнулся и направился к метро.

3

На следующий день толстячок так и не пришел. Впрочем, этого следовало ожидать. Добрушин психовал по другому поводу. Денег в долг никто не дал, и вся его суета ни к чему не привела, кроме скандала. Прошел еще день, и Надюша устроила ему веселую ночку. Сорванная вечеринка дорого обошлась главе семейства. Добрушин чувствовал себя побитым псом, а тут еще новое дело навалилось. И хоть бы один клиент взятку сунул. Так нет. Он пошел бы на риск и взял, но стоящих денежных дел в производстве не имелось.

На третий день вновь позвонила Лена. Он хотел послать ее к черту, но одна ее фраза заставила Добрушина застыть с трубкой возле уха.

— Роман, я деньги достала!

В воздухе повисла пауза.

— О чем ты, детка?

— Я звоню из центра. Если ты подъедешь к банку на Мясницкой, то я тебя буду ждать.

— На Мясницкой? Давай у памятника Грибоедову. Я выезжаю.

Что это было? Наваждение или сон? Он ничего не понимал. Его прошибал пот, и он чувствовал себя как в лихорадке. Озноб, дрожание рук и мокрое тело.

Она подсела к нему в машину, и они тронулись с места. Куда ехать, что говорить, о чем думать, он не знал. Крутился вокруг бульвара и слушал сбивчивый рассказ женщины. Чему она так радовалась? Как ребенок, которого везут в Кремль на елку.

— Ты понимаешь, Роман, одна моя знакомая решила купить трехкомнатную квартиру и продать свою двухкомнатную. Ну продаст, а вещи куда девать, где жить, пока не купит другую? Вот ей и посоветовали умные люди взять ссуду в банке под свою квартиру. Ей дали. Она добавила денег, купила новую, сделала там ремонт, а потом перевезла вещи и продала двухкомнатную, чтобы вернуть кредит. Проценты не очень большие, терпимо. Ну вот я и решила сделать то же самое. Главное быстро. А потом, когда ты достанешь деньги, мы кредит вернем. Все лучше, чем пулю в лоб. Ведь я права?

— Сколько же тебе дали денег? — спросил он, вникая в дело.

— Не очень много. Двадцать тысяч. Квартира стоит дороже, но они тоже не лыком шиты. Деньги в срок не верну, и выкинут меня на улицу.

— Ты себе не представляешь, какое ты сделала дело. Памятник тебе поставлю! Всю жизнь на тебя молиться буду.

— Ты лучше со мной почаще будь, а я уж за нас двоих помолюсь. Дело привычное.

— Верующая?

— Не очень. Но все мы к этому приходим. От безвыходности. На людей полагаться нельзя.

— На таких, как ты, можно. Вот что я придумал. Поедем ко мне на дачу и отметим это дело как подобает. С шампанским и при свечах.

Лена раскраснелась.

— Но тебе же надо отдать деньги. Срочно.

— До завтра потерпят. Тут такое событие. Грех упускать момент. Ты впрыснула в меня жизненный эликсир.

— Тогда поедем.

Добрушин перестал крутиться вокруг бульвара. Дорога вела их в Снегири. Они весело болтали и смеялись.

Неожиданно он спросил:

— И все же ты рискуешь. Тебе так не кажется?

— Мы всегда рискуем. Каждый из нас. Чего бы мы ни делали. Риск есть во всем. Как на него смотреть. Человек так устроен. Он тянется к неизведанному и непонятному. Ему необходимы новые ощущения. Он стремится к ним невзирая на опасность.

— Ты так думаешь?

— Есть такая теория. Ярким примером может стать мой бывший муж, который всю свою сознательную жизнь ходит по лезвию бритвы. Он уже не воспринимает другое существование. Это у него в крови. Если провести на тротуаре черту мелом и сказать тебе, что ходить за линию не следует, ну и черт с ней. Ты не пойдешь. Потому что не видишь там угрозы и опасности.