Для писания необходимо одиночество. Ему все еще кажется, что еще не все потеряно, он выйдет из больницы и снова начнет писать.
Но снимать опять комнату в городе, оставаться один на один с ночью, с голосами, зовущими в никуда, он не может и не хочет. Там его снова ожидают припадки страха, тьма Томцака, ужас существования без творчества, смерть души.
Он не может ни писать, ни не писать.
До смирения остается совсем немного.
Временное пребывание в лечебнице затягивается почти на четыре года. Окончательное решение все время откладывается.
Его проживание в Вальдау стоит больших денег. Собственные средства Вальзера заканчиваются. В семье возникает вопрос: кто будет платить за брата? Лиза со своей скромной зарплатой учительницы не считает возможным ни взять его к себе, ни оплачивать его существование в лечебнице. Братья Карл и Оскар считают, что Роберт здоров и вполне может вернуться в общество и сам зарабатывать себе на пропитание.
В 1933 году в клинику приходит новый директор Якоб Клэзи. У него свои планы на реорганизацию лечебницы, ему нужно освободить здание от старых пациентов. Вальзеру предлагают или покинуть клинику, «выйти на свободу», или отправиться на курс трудотерапии в крестьянском хозяйстве.
Вальзер категорически отказывается. Он все еще надеется, что его заберет к себе Лиза. Она все решает за него. Ей кажется, что она находит приемлемый выход: отправить брата на попечение общины Тойфен. В этом городке на востоке страны родился их отец. В Швейцарии, независимо от места проживания, каждый человек всю жизнь остается гражданином общины, к которой были приписаны его предки, и община обязана заботиться о своих членах, если они не способны обеспечить свое существование из-за болезни или старости. Лиза оформляет опекунство над братом по болезни на старосту их общины.
19 июня 1933 года Вальзера без его согласия переводят в психиатрическую лечебницу Херизау в полукантоне Аппенцелль-Аусерроден, к которому приписан Тойфен.
Вальзер отказывается ехать. Он сопротивляется. Вступает в борьбу с двумя санитарами, которые хотят затолкать его в специальную машину. Скупая строчка в истории болезни: «С применением физической силы». Вальзер кричит, пытается вырваться, ему скручивают руки, связывают.
В Вальдау руки выкручивают Вальзеру.
В Херизау доставляют Томцака.
Писателя Вальзера больше не было. За оставшиеся двадцать три года не будет написано ни строчки.
Его сломали. Он больше не писатель.
Пациент № 3561.
Теперь он делает то, что всю жизнь ненавидел, презирал и боялся — ведет жизнь нормального человека.
«Пациент выполняет свою работу с прилежанием, чистотой и точностью».
Остаток жизни он будет годами изо дня в день клеить бумажные мешки и конверты.
В лечебнице богатая библиотека, но пациент в свободное от работы время берет только подшивки иллюстрированных журналов и разгадывает все кроссворды до конца. Из книг он иногда перечитывает то, что читал в детстве, — швейцарских классиков и романы Жюля Верна.
Писательское чтение — это работа над будущими текстами. Он превратился в читателя: читает, чтобы убить время, затмить сознание, избавиться от самого себя.
Он ни с кем не вступает в контакт, никогда не разговаривает ни с другими пациентами, ни с персоналом клиники. С окружающими он ведет себя подчеркнуто вежливо, но, если кто-то приближается к нему слишком близко, вежливость пропадает, он начинает нервничать и кричать: «Прочь! Отойдите!»
Ему много раз предлагают отдельную комнату — он отказывается. Все эти годы он спит в большом зале под присмотром ночного дежурного. В 20 часов там отключают свет.
С утра «спокойный пациент» снова возвращается к своей работе.
И так двадцать три года без каких-либо изменений. |