После первых волнующих минут они направились прямо к начальнику госпиталя.

Высокий, дородный, лет шестидесяти полковник, узнав, с кем к нему пришла Кирьянова, встретил Алексея радушно. Даже ради такого случая приказал принести по сто граммов спирта.

— Мы пришли к вам посоветоваться, — перешел к главному Алексей, — как нам теперь с женой быть. Я получил назначение в Минск, а вот Надя — здесь.

Полковник улыбнулся:

— Ну, брат, это дело поправимое. — Взглянул на Надю и сказал: — Давайте, милые вы мои, сделаем так: вам, Кирьянова, в первую очередь я предоставляю трехдневный отпуск. После этого, — он посмотрел на Алексея, вы едете в Минск, устраиваетесь, ну и ждете ее. А мы за это время сделаем соответствующие запросы о переводе вашей жены в Минск. Так что порядок...

Наступил вечер. Надя и Алексей брели по лесной тропинке. Теплый ветерок нежно трепал ее волосы. Они вышли на поляну, пересекли ее и оказались в густых зарослях гибких берез и тонких елей. Алексей снял китель и расстелил его под кустом. Надя села на китель, а Алексей опустился рядом. Земля была теплой и сухой. Она посмотрела вверх и вдруг рассмеялась тихим, счастливым смехом:

— Лешенька, а показать, где ты?

— Как это, где я? — не понял Алексей.

Надя положила голову ему на плечо и показала рукой вверх на усыпанное звездами небо:

— Смотри. Я не знаю, как называется звезда — это та, которая рядом вон с той, яркой, чуть левее, видишь?

На небе звезд было много, и Алексей чистосердечно признался:

— Нет, Наденька, не вижу, там ведь столько звезд.

— А я вижу, и всегда, когда мне становилось грустно или было тяжело, я ждала вечера, отыскивала среди звезд тебя, и мне сразу же становилось легче, порой мне даже казалось, что и ты в этот миг смотришь на эту же звезду. Я даже разговаривала с тобой.

— Родная, славная моя. — Алексей обнял и заглянул в ее глаза.

Надя обхватила его шею обеими руками, прильнула горячими губами к его лицу и чуть слышно сказала:

— Я нашла тебя, моя звезда.

ВЛАДИМИР МИХАЙЛОВИЧ СЛАВИН

— Ну, товарищи, кто объявит?

— Давай уж ты. Ты ему вроде крестного, — ответил Мочалов.

Коротков подошел к Славину.

— Работал ты, Владимир Михайлович, хорошо. Мужественно и умело боролся с бандитами. Пройдет немного времени, и с этим злом будет покончено. Однако понадобится еще много лет, прежде чем удастся искоренить преступность. А это значит, Владимир, стране еще понадобятся люди, умеющие профессионально, грамотно обезвреживать тех, кто захочет поднять руку на народное добро, на честь и достоинство советского человека. Мы посоветовались и решили рекомендовать тебя на учебу в школу милиции. Как ты на это посмотришь?

— Я? Не думал об этом, но... если надо, — пойду!

— Вот и отлично! Готовься, запасайся литературой. Съездишь к матери. Знаю, как соскучился по ней. Ну, а потом и за учебу...

Славин, смущенно и радостно улыбаясь, вышел из кабинета. Коротков повернулся к Мочалову:

— Ну, а Крайнюку ты сам сообщишь. Он когда выписывается?

— Послезавтра.

Лицо Мочалова стало хмурым. Месяц назад Крайнюк и Бартошик участвовали в операции по обезвреживанию группы бандитов.